– Поняла, но я еще не повзрослела, – буркнула подруга в ответ.
– Для чего?
– Для его любви.
– Ты что, дурочка инфантильная? – не выдержала Людка. – Такой классный мужик столько лет по тебе сохнет! Он ведь устанет ждать!
– Мне сейчас не до этого…
– Будешь сидеть и смаковать свои несчастья, когда счастье перед носом?
– Я не считаю то, что мы с Соловьевым разошлись, таким уж несчастьем! Я не об этом переживаю. Мне надо по-новому жизнь устраивать. Димка с дачи вернется, как-то надо жить. В здешний садик его устроить, перестановку в этой квартире сделать, приработок какой-нибудь найти… Вот о чем я сейчас думаю! И что ты вообще за Пахомова хлопочешь? Нравится – бери его себе! – в сердцах завершила Наташка.
– Знаешь, дорогая, это нечестно. Мы с тобой сто лет дружим, и как на духу: я бы от такого не отказалась! Красавец, умница, джентльмен, прямо как герой романа. Но этот принц не для меня, он весь твой, и ты это знаешь.
– И всем вокруг станет известно, что я сразу же, как с мужем разошлась, еще до развода…
– Ты что, идиотка? Кого это касается? Сашки?.. Так он первый тебе рога надстроил! Ой, извини, сорвалось… – смешалась Людка. – В общем, даю тебе три дня на размышление – или мы больше не подруги!
Но прошло не три дня, а целая неделя…
Наташа ехала на 22-м автобусе и, задумавшись, пропустила нужную остановку. Поглядев в окно, поняла, что следующая у гостиницы «Моряк» – там Борина работа.
Это судьба, подумала она и вышла на следующей.
Секретарша в приемной поинтересовалась ее фамилией и спросила, по какому вопросу она к директору. Наташа растерялась. Люди здесь делом занимаются, а она явилась… Для чего? Но тут открылась дверь, кто-то вышел из кабинета, на мгновение она встретилась взглядом с Борей, сидевшим за столом. Уже через пять секунд он был в дверях.
– Проходи, – он пропустил Наташу в кабинет, бросив секретарше: – Лен, меня ни для кого нет.
Наташа огляделась: два стола буквой Т, несколько стульев, журнальный столик и пара кресел. Боря кивнул на одно из них, она присела. Сам он остался стоять.
– Я… – смущенно начала она. – Я пришла сказать, что больше не живу в той квартире, и не знаю, нужна ли она Саше…
– Не то. Разве это важно? Ты пришла, значит, ты хочешь, любишь? – он пристально смотрел ей в глаза. – Так хочешь?..
– Люблю.
Он присел перед ней на корточки и заглянул в лицо.
– Для нас с тобой это одно и то же. Ты ведь чувствуешь нашу связь, ощущаешь ее?..
Борис взял ее за руку, поцеловал в ладонь и выше, выше, до сгиба локтя. Она не думала, что невесомые поцелуи могут оказаться сильнее ожога… Добравшись до внутренней стороны локтя, он отпустил руку и поцеловал ее по-настоящему. Наташа задохнулась, сама впилась в него, готовая тут же отдаться. Но Борис оторвался от ее губ, извинился и быстро вышел из кабинета. Через чуть приоткрытую дверь она слышала, как он дает какие-то указания секретарше, совсем обычным голосом. Как он может, ведь минуту назад был как одержимый!
Вернувшись, Пахомов взял ее за руку и вывел из кабинета. Он молча гнал машину, как сумасшедший, вскоре они оказались в его квартире. И тут Наталья запаниковала, представив, что Боря увидит ее белье. Единственный нарядный комплект благополучно лежит в шкафу – она ведь ни к чему такому не готовилась!
– Я хотела бы…
– В душ? – догадался он. – Это здесь, я сейчас принесу полотенце.
Он не казался смущенным, но был радостно возбужден. Через несколько минут дверь в ванную открылась.
– Все, больше не могу терпеть, – сказал он, отодвигая штору.
Наташа обомлела: он стоял перед ней совсем голый и такой красивый, такой желанный, что всякий стыд тут же пропал. Она потянулась к нему и прошептала:
– Я хочу тебя…
Крепкие смуглые руки нежно гладили ее тело мягкой морской губкой, затем смывали мыло, касаясь кончиками пальцев то здесь, то там. Эти почти невесомые прикосновения она ощущала, как удары слабого тока, и казалось, еще чуть-чуть… Но вот он накинул махровый халат, Наташу закутал в большое полотенце и понес в спальню, по пути целуя в висок, в шею, в грудь.
А дальше было волшебство слияния и узнавания. Боря был нежен и настойчив, ласков и требователен, и ненасытен. Он был намного опытнее, умнее в любви. Наташа изнемогала от наслаждения, казалось, сил больше не оставалось, но он не отпускал ее, и она получала удовлетворение снова… Как во сне…
Она сказала это вслух, когда, уже отдыхая, они лежали поперек кровати, не в силах двинуться.
– Что? – переспросил он рассеяно.