А теперь я еще и лжец?
Вздохнув, я еще раз оглядываюсь в поисках Ксавиана. Его нигде нет. Вздыхаю.
Подъем к стенду занимает целую вечность. Шнырять вокруг играющих детей и сотрудников курорта, разносящих напитки у бассейна, непросто. И, как предупреждал тридцатилетний парень на пляже, очередь длинная. К счастью, та движется. А пятнадцать минут спустя у меня есть индейка на пшеничном хлебе со шпинатом, а также пакет чипсов и две бутылки воды.
Стараясь не уронить еду, я тащусь обратно на пляж. Как только оказываюсь на песке, я бросаю взгляд на свою лучшую подругу. Но я больше не могу ее видеть. Ее поглотила стена тестостерона.
Да вы, блять, издеваетесь надо мной?
По меньшей мере, полдюжины парней толпятся вокруг Эхо, все таращатся и пускают слюни, пытаясь с ней поболтать.
Ксавиан не лгал, когда сказал, что не мог оставить ее одну на пляже.
Надев это бикини, чего ты ожидала?
– Давай, детка. Как тебя зовут? – кричит один.
Другой проводит рукой по краю шезлонга, нависая слишком близко.
– Как долго ты здесь?
Подкрадывается другой парень, трахающий ее глазами.
– Ты приехала с кем-нибудь?
Это моя реплика.
– Она приехала со мной. Проваливай.
Я вклиниваюсь между халком, размером с профессионального футболиста, и чуваком, у которого все как у серфера, в комплекте с длинными патлами.
Эхо садится, когда я опускаюсь на шезлонг рядом с ней.
– Вот твоя вода... милая.
Она сверкает ямочками на щеках, когда берет бутылку из моей руки.
– Спасибо... малыш.
С хором стонов и ворчания орда ее мальчиков-воздыхателей уходит.
– Срань господня, – бормочу я, как только мы остаемся одни. – Меня не было и двадцати минут.
Пожав плечами, она водружает на нос круглые солнцезащитные очки в проволочной оправе и смотрит на меня поверх них.
– Примерно через тридцать секунд после того, как ты ушёл, они начали подходить. В первый раз Ксавиан прогнал их прочь. Я не знаю, чего они хотят.
Может ли она серьезно надеть это бикини, посмотреть в зеркало и все еще говорить это с невозмутимым лицом?
Наверное, она не понимает. Неужели она так долго носила свои мешковатые брюки и скрывалась от внимания каждого парня в кампусе, включая меня, что не осознает, насколько она сексуальна? Это шок для меня, так что, возможно, это даже шок для нее.
– Они хотят тебя.
Она хмурится.
– Не уверена почему, но неважно. Так что же ты достал?
– Индейку и сыр.
Я откусываю, и мы говорим об ужине, о молодоженах на соседних шезлонгах подальше, которые ужасно серьезно относятся к своему медовому месяцу для общественного пляжа, и о великолепной гавайской погоде.
Покончив с едой, я мажусь солнцезащитным кремом, который Эхо принесла в своей огромной пляжной сумке, а затем возвращаюсь на свой шезлонг. По крайней мере, с тех пор как я вернулся, чуваки отступили от моей лучшей подруги. Но я все еще вижу, как они пялятся. Я бы хотел, чтобы они отвалили.
Но они не отвалили. Как и Ксавиан; он ясно дал это понять. И Эхо, похоже, твердо решила потерять девственность на этой неделе. Черт, если бы я не вмешался, она бы уже провела ночь в постели Ксава... и, вероятно, пожалела бы об этом. Она не просила меня спасать ее от самой себя, но разве хороший друг не должен это делать?
Черт побери, да.
Но что это мне дает?
Нужно принять трудное решение.
Все сводится к следующему: кто должен быть первым у Эхо, Ксавиан? Какой–то другой мудак? Или я?
Глава 4
Бросаю взгляд на часы. Три часа ночи.
Я лежу в постели, остро ощущая рядом с собой Эхо в пижамном комплекте в тон. Темно-зеленые шорты в белый горошек облегают ее ягодицы и едва доходят до бедер. Половина ее невероятной задницы торчит наружу. Она никак не может быть в нижнем белье.
И майка… Я стискиваю зубы. Это должно быть незаконно. Она должна быть милой с надписью Snuggle is Real спереди. Но бретельки цепляются за ее обнаженные плечи. А топ либо съежился при стирке, либо она купила слишком маленький, потому что он не прикрывает ее живот и полностью облегает грудь, подчеркивая тот факт, что она без лифчика.
Все, что она надевала на этой неделе, заставило меня понять, что я знаю Эхо как человека – возможно, лучше, чем кто-либо другой, – но я едва знаю ее как женщину.
Хуже того, вопрос, который я задавал себе на пляже, преследует меня снова и снова, кружа, как реактивный истребитель, готовый сбросить еще больше бомб на мой мозг. Хочу ли я рисковать тем, что она впервые будет с кем-то, кто, я надеюсь, не ранит ее нежное сердце? Если бы я делал эту работу сам, я бы не беспокоился о ее благополучии. Черт возьми, я бы боготворил ее – с радостью. Но если я затащу ее в постель – хотя бы раз, – сможем ли мы вернуться к тому, чтобы быть просто друзьями? Возненавидит ли она меня, когда я продолжу жить своей жизнью?
Может быть. Но также возможно, я недооценил ее. Ксавиан клянется, что она готова на интрижку на одну ночь, просто чтобы раскусить свою вишенку.
Но как насчет тебя? Готов ли ты провести ночь внутри Эхо, прикасаясь к ней всеми способами, а затем отпустить ее?
Учитывая, как сильно я ее хочу? Как воспоминание нашего поцелуя прошлой ночью постоянно прокручивается в моей голове? Как мне тяжело каждый момент, когда я рядом с ней?
Не знаю.
Я резко просыпаюсь с лицом, залитым солнцем, потный и дезориентированный, и снова смотрю на часы. Черт, уже больше десяти.
И я слышу, как Эхо поет в душе, благослови ее буйное сердце.
На тумбочке у кровати жужжит ее телефон.
Сердито глядя, я хватаю его. Если это Ксавиан пытается разговорить ее и затащить в постель, он может идти на хер. Но на дисплее написано, что это Фэй Хендерсон, соучредитель некоммерческой организации, где на прошлой неделе Эхо проходила собеседование.
Дерьмо. Она не захочет пропустить этот звонок, но она не выйдет из душа вовремя. Я колеблюсь, но после третьего гудка поддаюсь порыву ответить.
– Алло?
– Могу я поговорить с Эхо Хоуп?
– В данный момент ее здесь нет. Это ее... парень. Могу я вам помочь?
– Как приятно с вами говорить, Хейз. Эхо так много рассказывала нам о вас. Очевидно, она любит вас.
Очевидно, каким образом?
– Моя девочка невероятно особенная. Мне повезло.
– Повезло. Я надеялась поговорить с ней. Вы не знаете, когда она будет свободна?
Интуиция подсказывает, что эта женщина собирается предложить Эхо работу.
– Полчаса? Я могу попросить ее позвонить вам.
– Идеально. Она сказала, что вы двое на этой неделе в отпуске?
– Мы на Мауи.
Фэй вздыхает.
– Мы с Брюсом были там несколько раз. Разве там не чудесно?
Мы несколько минут говорим о том, чем занималась пожилая пара во время своей последней поездки на остров, и она дает мне несколько советов об отличных ресторанах и близлежащих развлечениях.
– Благодарю, – говорю я, кладя ручку рядом с исписанным блокнотом. – Эхо хотела бы совершить пешую экскурсию по Хане.
– Прогулка стоит каждой больной мышцы. – Женщина колеблется. – Когда вы двое вернетесь, мы с Брюсом будем рады, если вы присоединитесь к нам и нашему сыну Бруксу за ужином. Мы небольшая организация, ориентированная на семью, и нам нравится знакомиться как с нашими сотрудниками, так и с нашими волонтерами. Упс, мне не следовало ничего говорить, но, думаю, очевидно, что мы хотели бы предложить ей должность в нашей организации.
Эхо не шутила. Ее потенциальные боссы действительно дружелюбны... и, похоже, склонны включить в их число своего сына. На случай, если Эхо передумает встречаться с парнем, как только встретит его? Нам с ней нужно выглядеть как влюбленная пара, чтобы выдержать вечер их пристального внимания.
– Но, о… наверное, я забегаю вперед. Эхо не приняла наше предложение. Я действительно надеюсь, что она согласится.
Я почти уверен, что она так и сделает, но…
– Я не могу говорить за нее, но попрошу ее позвонить вам, как только она освободится, чтобы вы, дамы, могли обсудить детали.
– Благодарю вас. Наслаждайтесь оставшейся частью отдыха.
Фэй отключает звонок. Когда я кладу телефон Эхо обратно на тумбочку, она выходит из ванной в облаке пара, с полотенцем, обернутым вокруг головы, едва прикрытая тонкой белой ночной рубашкой, которая обтягивает ее бедра и подчеркивает изгибы.
Ткань такая прозрачная, что я почти вижу сквозь нее.
У меня пересыхает во рту. Член становится твердым.