Я отворачиваюсь, прежде чем она заметит, делая вид, что роюсь в своем чемодане. Но дышать трудно, и я был бы лживым ублюдком, если бы сказал, что не хочу больше смотреть.
– Ты с кем-то разговаривал? – спрашивает она, пересекая комнату, чтобы взять свой телефон.
– С Фэй Хендерсон, – говорю я ей, заставляя себя не смотреть ни на какую часть ее тела выше ног.
– Она звонила? – сипит Эхо.
– Она хочет предложить тебе работу.
– Правда?
Ее ноги скользят по ковру и останавливаются в нескольких дюймах от меня.
– Да.
Я достаю футболку и шорты из своего чемодана. Они не совпадают, и мне все равно. Мне нужно убежать в ванную и закрыть дверь, прежде чем я снова посмотрю сквозь ее ночную рубашку... и мое желание держать руки при себе испарится.
– Сейчас вернусь.
Но прежде, чем я успеваю добраться до безопасного места, Эхо останавливает меня прикосновением.
– Подожди. Ты уверен?
Ее голос задевает то чувство, которое я питал к ней с тех пор, как мы были детьми. Мне нужно успокоить ее. Большие золотистые глаза Эхо такие серьезные. Ее розовые губы приоткрываются. Я не могу перестать думать о них. Ее грудь касается моей груди.
Я не осмеливаюсь подойти ближе. На самом деле, если я не уберусь к чертовой матери, то боюсь, перестану заботиться о том, что она моя лучшая подруга, и сделаю что-нибудь, чтобы безвозвратно перейти черту.
– Однозначно. Позвони ей. Ей не терпится поговорить с тобой.
Затем я вырываюсь, прикрывая свою эрекцию одеждой, и захлопываю дверь ванной.
Включаю душ. Не прошло и двадцати четырех часов, как я был слишком благороден, чтобы дрочить на мысли об Эхо. Сегодня утром я уже не столь чопорный.
Но мои несколько минут бессмысленного удовольствия одной рукой едва ли снимают напряжение. Как только заканчиваю принимать душ, я слышу, как Эхо пищит и вздыхает.
У меня снова встает.
Мы были друзьями большую часть моей жизни, и вдруг я не могу перестать видеть в ней нечто большее. Сколько еще я могу так продолжать? Я знаю ее как женщину всего несколько часов, а мне кажется, что прошла целая вечность. Как я продержусь месяцы — или годы — желая Эхо и всегда имея ее рядом, но не со мной?
Я не знаю, но мне нужно кое в чем разобраться. Она хочет потерять свою девственность прямо сейчас. Я должен либо отпустить ее с кем-то другим, либо набраться мужества... и разобраться с последствиями позже.
И если окажется, что ты такой же засранец, как твой отец, она всегда будет сожалеть о тебе.
Я должен отвлечь ее, пока она не найдет подходящего мужчину... каким-то образом.
– Хейз, – зовет она через дверь.
– Я получила работу!
– Поздравляю, пироженка
Я натягиваю одежду и беру зубную щетку.
– Начальная зарплата лучше, чем я ожидала, и Фэй такая милая. Я ненавижу лгать ей... но я не хочу встречаться с ее сыном. Спасибо, что согласился поужинать с ними. Это должно быть только один раз. Тебе будет удобно в воскресенье, когда мы вернемся?
Не совсем, так как мне придется прикасаться к ней, целовать ее, вести себя так, будто я люблю ее... и каким-то образом не набрасываться на нее.
– Конечно.
– Ура! Мы должны отпраздновать!
Две минуты спустя во рту у меня уже мятная свежесть. Взъерошив волосы каким-то средством, я открываю дверь, молясь, чтобы Эхо была одета.
Но нет.
Вместо этого она размотала полотенце с головы, и ее мокрые волосы намочили ночную рубашку. Хуже того, солнечный свет косо проникал в окно, подсвечивая ее тело.
Я. Мог. Видеть. Все.
Срань Господня.
Дрочить было пустой тратой времени и энергии.
Заставляя себя смотреть в окно, я перебираю варианты. Их не так много, и все они отстой. И тут меня осеняет идея. Это безумие, и я уже сомневаюсь в своем здравомыслии. Но пока Эхо расхаживает по нашей комнате практически без одежды, у меня нет выбора.
– Абсолютно. Мы будем праздновать. Почему бы тебе не одеться? Мы позавтракаем, а потом немного повеселимся. И я хотел бы поговорить с тобой.
Она приближается, склонив голову набок, взгляд её мягкий.
– По поводу чего?
– У меня есть предложение.
Эхо выглядит заинтригованной, но пожимает плечами.
– Конечно. Дай мне закончить собираться.
Она исчезает в ванной, и…так здорово снова дышать. Я начинаю расхаживать взад–вперед. Я действительно это делаю?
Какой есть лучший выбор?
Когда Эхо включает фен, ее телефон жужжит. Я хватаю его. Есть сообщение от Ксавиана. «Вышел пораньше заняться серфингом и познакомился с девушкой. Не волнуйся. Я все равно буду готов сегодня вечером.»
Блять. У меня вообще нет выбора. Надо подкрасться незаметно.
В меню обслуживания номеров полно блюд, которые, я уверен, понравятся Эхо, поэтому я заказываю несколько вместе с бутылкой шампанского. Может, это немного облегчит ей то, что я собираюсь предложить, и она скажет «да».
Я чувствую себя виноватым за эту уловку... но это для ее же блага.
Когда я вешаю трубку, она выходит из ванной с наполовину высохшими волосами, мягко вьющимися по плечам. И почему-то ее ночная рубашка стала еще более прозрачной. Если у меня вообще были какие-то вопросы о точном оттенке ее сосков, то теперь их нет.
Боже, я умираю от желания взять их в рот. Они великолепны.
Как и она.
– Я забыла одежду, – говорит она в качестве извинения, затем наклоняется порыться в своем чемодане.
Нет никакого способа избежать восхищения ее первоклассной задницей. Что ж, я мог бы быть джентльменом, отвернуться и не смотреть. Наверное, мне так и следовало поступить. Но я не двигаюсь, пока она не подбирает какую-нибудь одежду и снова не исчезает в ванной.
Действительно ли я выполняю этот план? Лучший вопрос заключается в том, смогу ли я его осуществить?
Двадцать минут спустя Эхо появляется снова в золотистом сарафане, который плотно облегает ее грудь и завязывается бантом прямо под ней, подчеркивая декольте. Она заплела волосы в свободную косу, нанесла тушь и блеска для губ. И она светится.
Я болван. Я идиот. И я, без сомнения, пожалею о том, что планирую сказать.
Приносят еду, и как только официант накрывает на стол, я подписываю чек. Затем мы с Эхо садимся.
Я чертовски нервничаю, но она поглощена стопкой блинчиков и постанывает при виде тарелки со свежими фруктами.
Она наливает себе сока, пока я пью черный кофе и собираюсь с духом.
– О чем ты хотел поговорить?
– Ты абсолютно настроена потерять девственность на этой неделе?
Эхо моргает и краснеет, но сжимает губы в упрямую линию.
– У меня нет причин ждать. И, прежде чем ты приведешь мне все аргументы о том, почему Ксавиан не сделает это особенным, и будешь настаивать, что я заслуживаю большего, я ценю это. Но у него все получится, и когда у меня наконец-то будут отношения, в которых присутствует секс, я буду уверена, что знаю, что делаю.
– Если ты уверена, то звонок Фэй натолкнул меня на идею. Выслушай меня. – Я делаю глубокий вдох. – Поскольку в воскресенье мы будем ужинать с твоими новыми боссами — и их сыном – и мы должны убедить их, что мы пара…что, если я лишу тебя девственности?
Легкий вздох срывается с ее губ.
– Ты серьезно?
Нет, но ложь поможет ей.
– Почему нет? У нас есть эта комната и кровать, и... если ты настроена, я хочу быть абсолютно уверен, что с тобой хорошо обращаются.
Эхо молчит так долго, что я начинаю потеть. И сомневаться. Предпочла бы она Ксавиана? Эта возможность выводит меня из себя.
Наконец, она кладет вилку и закусывает губу.
– Ты действительно сделаешь это?
– Если хочешь, да.
Она поблагодарит меня за то, что я был не совсем честен, когда она найдет парня, в которого действительно влюблена, и ее девственная плева все еще будет цела.
Эхо медленно поднимается на ноги. Я тоже встаю. Она протягивает мне руку.
– Мне бы этого хотелось. Я знаю, тебе было нелегко это предложить, особенно после нашей ссоры прошлой ночью, но...
– Перестань беспокоиться об этом. – Я беру ее ладонь в свою, чувствуя, что мое сердце колотится в груди, как дикий барабан. – Давай не будем торопиться, хорошо? У нас есть вся неделя. Нет никакой спешки.
– Но не слишком медленно, обещаешь?
Я просто улыбаюсь. Может, я ищу отговорки. Я могу переварить ложь для ее же блага, но не нарушу своих обещаний. Поскольку родители слишком заняты, чтобы замечать кого-либо из детей, особенно самых младших, у Эхо была целая жизнь.
– Иди сюда.