Рыжеволосая улыбается.
– Да. Чем я могу вам помочь? Если нужна комната, то на этой неделе у нас нет ни одной свободной. Мне очень жаль.
– Я просто хотела встретиться с вами. Моя сестра и ее муж провели с вами медовый месяц. Эрин и Уэст Куэйд? Они сказали...
– Эхо!
Кили визжит, как будто встретила свою новую лучшую подругу.
Это делает мою девочку счастливой. Подождите, она не моя девочка в смысле "моя девушка". Да, она моя подруга, но… Это дерьмо сбивает с толку.
– Вы запомнили мое имя? – голос Эхо звучит изумленно.
Кили кивает.
– Мне нравилось, когда твоя сестра была здесь, и было так грустно в тот день, когда они с мужем покинули остров. Но она написала мне несколько дней назад и сказала, что на этой неделе ты будешь на Мауи и, возможно, зайдешь в гости. Пора начинать йогу, иначе я бы подольше болтала. Если у тебя есть свободный час, выпей чаю, а потом мы можем пообщаться.
Эхо с надеждой оглядывается на нас с Ксавианом. Мы оба пожимаем плечами. Почему бы и нет?
– Или вы можете присоединиться к йоге, – предлагает Кили.
– Я бы с удовольствием. Эрин сказала, что ваш стиль преподавания и позы на фоне разбивающихся волн океана великолепны.
– Должна признать, пейзаж потрясающий.
Рыжая подмигивает.
– Сколько я должна?
– Ничего. Я просто счастлива, что ты здесь.
Затем она звонит в дом.
– Элеонора?
Появляется миниатюрная женщина с седеющими волосами, подстриженными в стиле пикси, что подчеркивает ее эльфийские черты, ее глаза светятся от улыбки.
– Что-нибудь нужно, дорогая?
– Ты можешь взять Кайлани?
Кили вытаскивает младенца из слинга и снимает его с себя.
– Пора начинать урок. Думаю, теперь она с удовольствием ляжет в свою кроватку.
– Конечно.
Элеонора забирает ребенка.
– О, Максон звонил минуту назад. Твой муж сказал, что почти добрался до дома Харлоу и Ноя. Грифф, Эван и Бетани уже там, совещаются. Всё развивается… в неожиданном направлении.
– Знаменитая семья моего мужа, – добавляет она с улыбкой, затем поворачивается обратно к пожилой женщине. – Я им не нужна, но Максону лучше быть рядом.
– Что ж, моя дочь хотела бы, чтобы ты была там. – Элеонора понижает голос. – Ты знаешь, Бритту могут заглушить громкие голоса в этой семье, и она говорит, что сегодня настроения неспокойные.
– Бритта – моя невестка, – говорит нам Кили и вздыхает. – Я боялась, что мнения разойдутся.
О чем, черт возьми, они говорят? Я поворачиваюсь к Ксаву с безмолвным вопросом, но он безучастен, уставился на океан и находится за миллион миль отсюда.
Незнание личности незнакомцев и того, чего они могут хотеть, убивает его. Может, мне стоит спросить Кили, есть ли у нее что-нибудь покрепче чая.
– Если сейчас неподходящее время, я могу вернуться, – предлагает Эхо.
Кили берет ее за руку.
– Подходящее, милая. Остальная часть семьи держит эти семейные дела под контролем. Твои друзья хотят присоединиться к занятиям йогой?
Я немедленно качаю головой.
– Спасибо, но нет.
Кили наклоняет голову, затем поворачивается обратно к Эхо.
– Это Хейз?
Откуда, черт возьми, она знает мое имя?
Эхо кивает.
– Эрин тоже упоминала о нем?
Кили посылает мне задумчивую улыбку, затем кивает в сторону Эхо.
– О, ещё как.
Я могу только представить, что сказала обо мне средняя сестра Эхо. Она никогда до конца не верила, что мы с Эхо просто друзья. В последнее время она убеждена, что я тайно влюблен в свою лучшую подругу.
Я на сто процентов уверен, что она ошибается?
Этот вопрос подобен удару бревном в лицо, сразу сбивающему мою вежливую улыбку.
– Не волнуйся, – уверяет Кили. – Все было хорошо. А как насчет твоего другого друга?
Эхо считывает Ксава правильно.
– У него был тяжелый день. Думаю, он будет счастлив просто любоваться видом.
– Без проблем. Ты готова начать?
По кивку Эхо Кили указывает на широкую веранду, примыкающую к дому и с видом на воду.
– Если вы двое хотите сесть, не стесняйтесь. Элеонора принесет что-нибудь выпить.
– Спасибо.
Я направляюсь в сторону Ксава и вместе с ним смотрю на Тихий океан.
– Ты в порядке, чувак?
– Да. Извини. Это дерьмо просто не выходит у меня из головы, понимаешь? Есть люди, родные мне по крови, и они изо всех сил старались меня найти. Я не знаю, какого хрена им нужно. – Он борется с тревогой. – Ненавижу возлагать большие надежды.
– Понимаю. Но они тебя не знают. Если они сейчас попытаются навалить на тебя кучу дерьма, в этом нет ничего личного. Это все они.
– Знаю. И я не хочу быть слабаком. Но разве это так чертовски неправильно – желать, чтобы у меня было что-то из того, что есть у тебя? И у Эхо? Что есть у всех моих друзей? Мама умерла так рано...
– Знаю. И знаю, что мы не семья, сами по себе...
– К черту, чувак. Ты мой брат.
Он поворачивается ко мне, изо всех сил стараясь сдержаться, но в его глазах блестят слезы.
– Ты тоже мой брат.
Я хлопаю его по плечу.
Он притягивает меня для братских объятий, полных невысказанных слов. Ему нужен этот момент, поэтому я жду, пока он успокоится. Но когда я бросаю взгляд через двор, Эхо стоит, запрокинув голову, и ветер треплет распущенные завитки ее волос. Ее руки широко распахнуты навстречу солнцу в знак приветствия. Золотистый свет заливает ее лицо.
Она потрясающе красива.
Она напоминает мне о другой вещи, которую я должна сказать Ксавиану.
– Послушай, Эхо и я пришли к соглашению этим утром. Я вызвался, эм... лишить ее девственности. Она согласилась.
– Серьёзно? Ты собираешься это сделать?
– Нет. Я знаю, она разглагольствовала о том, что хочет по-настоящему быть взрослой и делать все по–взрослому, но ты же знаешь, что она романтик. Она берегла себя для того, в кого влюблена.
– Ты прав.
– И это не ты, чувак.
– Не я.
Легкое согласие Ксавиана удивляет меня. Я вздыхаю с облегчением.
– И также не я.
Он долгое время молчит. Наконец, он смотрит на меня абсолютно прямым взглядом.
– Ты уверен в этом?
Что он говорит?
– Эхо и я – друзья.
– В течение длительного времени. Но все меняется.
От шока у меня сжимается сердце.
– Она тебе что-то сказала?
Он пожимает плечами.
– Мы с тобой оба знаем женщин. Мы переспали с гребаной толпой. Ты когда-нибудь встречал такую же преданную и милую, кто всегда рядом, когда ты в ней нуждаешься, твоя болельщица, наперсница и лучшая подруга, если у нее нет к тебе серьезных чувств?
Если бы мы говорили о ком-то другом, я бы согласился. Но это великодушная Эхо.
– Чувак, она и с тобой всегда рядом. Она рядом со всеми в своей жизни.
– Не так же.
– Только потому, что мы с ней дольше дружим, – протестую я.
Но в глубине души я задаюсь вопросом, действительно ли это так. Есть ли хоть какой-то шанс, что он прав? Эхо отказалась от идеи лишить ее девственности, как только вызвался я. Она даже не заговорила с ним первой.
Что это говорит о ее чувствах?
Дерьмо. Я должен быть осторожен. Я не могу пересечь черту с телом Эхо или ее сердцем.
Следующие тридцать минут мы с Ксавианом проводим на веранде с тропическим напитком и тарелкой печенья безе, которое Элеонора принесла нам с улыбкой. Я наблюдаю за Эхо, пытаясь понять, что в ее голове... и действительно ли ее дружба глубже.
Наконец, занятие йогой заканчивается, и она подбегает, выглядя расслабленной. Она светится от испарины в свете розового солнца. Я пытаюсь не обращать внимания на то, как ее топ облегает грудь, и на намек на выступающие соски. Впрочем, это не имеет значения. Я знаю, что они там, и хорошо, что моя рубашка достаточно длинная, чтобы скрыть реакцию.
Но сегодня вечером я снова останусь с ней наедине…
Черт.
– Это было потрясающе!
Эхо не просто улыбается; она выглядит действительно сосредоточенной и счастливой.
Хотя я не был в восторге от того, что сижу здесь и смотрю, как томится Ксавиан, я доволен, что Эхо довольна.
– Ты отлично справилась, пироженка.
– Спасибо.
Она смотрит на нашего мрачного друга.
– Ты в порядке, Ксав? Прости, что я осталась, если ты хотел уйти...
– Нет. Я просто в восторге от вида. Ты хороша.
Кили поворачивается к Эхо и помогает ей пройти в раздевалку, где она может освежиться прохладными тряпками после сеанса. Они возвращаются через несколько минут, и мы встаем. Уже больше трех. Вероятно, нам следует вернуться в отель до того, как начнется прием с коктейлем у генерального директора.