– Нет. Я принял это. Все, что я хочу, – это ты, предпочтительно голая и улыбающаяся.
Волна жара окатывает меня, когда я киваю.
– Тогда поторопись.
– Да, мэм.
Он расстегивает пуговицы на платье спереди быстрыми пальцами, начинает с декольте и не останавливается, пока застежки не заканчиваются на талии.
Две стороны моего лифа раздвигаются, и он убирает их от моего тела. Поскольку я не надела лифчик, мои груди свободно подпрыгивают. Торчащие соски направлены прямо на него, безмолвно умоляя о прикосновении.
Он стонет долго и низко.
– О, черт.
Мои щеки пылают от головокружительного возбуждения.
– Они не новы. Ты видел их прошлой ночью.
– Потому что ты сбросила платье ради меня. Сегодня я разворачиваю тебя, как особенный подарок, которым ты и являешься. – Он баюкает одну из моих грудей в своей большой ладони, скользя большим пальцем по кончику, вызывая желание во всем теле. – Сегодня ты еще красивее.
Этот комплимент не должен был растопить меня, но я закрываю глаза, наслаждаюсь его прикосновениями и отдаюсь ему.
– Ты не знаешь, сколько раз я представляла, как ты делаешь это со мной.
– Расскажи мне, – он дышит мне в шею.
Я дрожу. Моё желание растет.
– Так много, что это смущает.
Его сексуальный стон грохочет у моего уха.
– Мне нравится слышать, что ты прикасалась к себе с мыслями обо мне. В следующий раз, когда начнешь фантазировать, шепни мне каждую крошечную, грязную деталь. Я дам тебе все, что ты захочешь – в любое время, в любом месте и так, как ты этого захочешь.
У меня перехватывает дыхание. Он пытается украсть мое здравомыслие, прежде чем я отдам ему свою девственность?
– Сними рубашку.
Я хватаю его за рубашку и нетерпеливо дергаю ту вверх.
Хейз помогает мне, садясь и протягивая руку за шею, чтобы стянуть одежду через голову. Когда он швыряет ту через всю комнату, я ахаю.
Я видела его обнаженный торс десятки раз – в бассейне, на футбольном поле, во время просмотра фильмов... прошлой ночью, когда мой рот был на его члене. Знать, что я могу прикоснуться к нему прямо сейчас, и что он будет рад моим пальцам на своей коже? Знать, что он мой? Это фантазия, ставшая явью.
Внезапно я не могу оторвать рук от тела лучшего друга. Я провожу кончиками пальцев по его широким плечам, прослеживая их твердые изгибы, прежде чем положить ладони на твердые выпуклости его грудных мышц. Его выдохи становятся резче, когда я провожу большими пальцами по его соскам так, как он делал с моими. Затем он закрывает глаза, хмурясь, словно борется с желанием накрыть мои.
Я провожу губами по его сильной шее, задерживаясь на бьющемся пульсе, и возвращаю его руки к своей груди.
– Не сдерживайся ради меня.
– Эхо, я пытаюсь не торопиться. Ты убиваешь мои благие намерения.
– Рада это слышать.
Я беру свою слишком короткую юбку в руки и задираю ее.
Ксавиан настаивал, что в этих платьях мои ноги выглядят потрясающе. Я чувствовала себя неловко, надевая воланы и рюши, которые заканчиваются всего на пару дюймов ниже нижнего белья, но видеть, как Хейз глазами пожирает меня, и быть с ним здесь сейчас… Это того стоило.
Я стягиваю платье через голову и швыряю его через всю комнату. Таким образом, на мне остается только крошечная пара ярко-розовых трусиков, удерживаемых смехотворно тонкой полоской кружева, цепляющейся за бедра. Взгляд Хейса поднимается вверх, обводит эти кружевные полосы, прежде чем коснуться изгиба моей талии, опускается к пупку... чтобы сфокусироваться между моих ног. Его глаза сужаются и темнеют.
Передняя сторона этих почти несуществующих трусиков полностью прозрачна. Она влажно прилипает к моей голой киске, Ксавиан клялся, Хейз хотел бы этого. Горячий взгляд Хейза говорит мне, что Ксавиан прав.
Мой пульс подскакивает. Чрево сжимается. Желание обостряется. Его член набухает, становясь еще тверже. Он сглатывает, как будто старается взять себя в руки.
– Эхо. – Он шепчет мое имя, как благословение. – Черт возьми, ты прекрасна.
Я вытаскиваю шпильки из волос, и тяжелый пучок, собранный у меня на макушке, падает свободно, концы завиваются под моими локтями и касаются кожи чуть выше трусиков.
– Ты заставляешь меня чувствовать себя так.
Хейз запускает пальцы в мои волосы и сжимает пряди в кулак, используя хватку, чтобы притянуть меня для поцелуя. В тот момент, когда наши рты сливаются и наши обнаженные груди встречаются, я таю рядом с ним, со стоном прижимаясь к нему крепче и теряя себя в этом моменте. Это все, о чем я мечтала, и даже больше. В моих запретных мыслях Хейз просто хотел меня. Но знать, что он тоже любит меня? Я не могу дождаться, чтобы отдать ему все, что у меня есть.
Я открываюсь шире и принимаю больше. Он опрокидывает меня на спину и перекатывается сверху, скользя бедрами между моих ног и покачиваясь рядом со мной. Я теряю голову. Боже, я хочу его больше, чем думала, что когда-либо смогу хотеть какого-либо мужчину.
– Хейз, – выдыхаю я между поцелуями, ставя ноги на матрас, приподнимаясь навстречу каждому движению его бедер.
Его рот скользит вверх по моей шее. Его зубы прикусывают мочку. Он пытается поглотить меня, поэтому не отвечает. Не то чтобы я удивлена. Когда Хейз концентрируется на чем-то, его сосредоточенность абсолютна. Это так, когда он прокладывает поцелуями свой путь по моим плечам, мимо ключиц и направляется прямо к соскам. И точно так же, как вчера, когда он берет один в рот, удовольствие ощущается как провод под напряжением, обжигающий все мое тело. Я изо всех сил пытаюсь переварить эти ощущения, когда его пальцы проникают в мои трусики, и он кладет пару пальцев на чувствительный клитор.
Медленно, мучительно, он трет меня. Моя спина выгибается дугой. Ноги напрягаются. Я кричу. Экстаз угрожает овладеть мной, стирая все, кроме любви к Хейзу.
– Посмотри на себя... – он дышит мне в грудь. – Такая дрожащая и румяная, готовая отдать мне каждую частичку себя.
– Я приберегла все это для тебя, – выдыхаю я.
– Знаю, пироженка. Мне так чертовски повезло. Я собираюсь дорожить каждой частичкой, пока поклоняюсь тебе. Когда я закончу, ты больше никогда не будешь сомневаться в том, как сильно я хочу тебя. Или как сильно я тебя люблю.
При этих словах я вздрагиваю. Затем он берет мои соски – один за другим – в рот, в то время как его пальцы безжалостно обрабатывают меня. Эта боль больше, чем я могу вынести. Чем ближе он подводит меня к краю, тем больше я дрожу и умоляю. Чем сильнее я задыхаюсь. Тем отчаяннее я нуждаюсь.
– Хейз! Пожалуйста. Сейчас.
Он снимает с меня трусики и медленно, благоговейно проводит кончиками пальцев по обнаженной киске, несмотря на то что я уже дрожащая, умоляющая масса возбуждения. Мне нравится, как он смотрит на меня, когда касается руками, как будто я для него – все. Но он раздевается не для того, чтобы заняться со мной любовью.
Это не нормально.
– Ты должен перестать прикасаться, – мое дыхание прерывается, когда он касается моего самого чувствительного места, – ко мне. Ты мучаешь меня.
– Да. Ты потрясающая, такая мягкая и набухшая. Такая мокрая. Мне нравится смотреть, как ты дрожишь и тяжело дышишь. Еще немного...
– Сейчас же!
Я толкаю его на спину и атакую пуговицу на его поясе.
На губах Хейза играет улыбка.
– Так сильно не терпится?
А ему нет? Может и нет. У меня не было возможности добраться до него. Хотя мы поменялись ролями, мое тело гудит, будто его пальцы все еще движутся у меня между ног, а его язык все еще касается твердых кончиков моих грудей. Это сводит с ума. Но я умираю от желания возбудить его так же сильно.
Я расстегиваю молнию и стаскиваю с него шорты. Затем смотрю на его член – длинный и толстый, с твердым стержнем и фиолетовой от желания головкой. Я сглатываю, и у меня пересыхает во рту.
– Что, если я сделаю так? – шепчу я, обхватывая рукой его член, медленно поглаживаю его, двигаясь над ним, чтобы прижаться ртом к соскам.
– Черт, – стонет он, кажется, растворяясь на матрасе. – Ощущение твоей руки на мне… О, черт.
– Так сильно не терпится?
– Пироженка, мне не терпелось с тех пор, как я понял, что влюблен в тебя. – Его дыхание затруднено. – Я просто хочу, чтобы ты была готова, чтобы не было больно. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.