Линн и Джулии Карл, Гэри Вольфу и Диди Уэйл посвящается
— Они там! — сказал Кикаха. — Я знаю это, знаю! Я нутром чую, как силы планетные свиваются в гигантскую воронку, направляя нас к цели! Они там, впереди! Мы наконец нашли их!
Он утер со лба пот и, тяжело дыша, прибавил шагу. Анана, шедшая за ним по пятам по крутой горной тропе, пробормотала себе под нос:
— Я поверю в это, только когда их увижу.
Кикаха редко обращал внимание на ее скептические — вернее сказать, реалистические — реплики.
Кикаха Хитроумный и Анана Светлая блуждали по планете трехногих вот уже пятнадцать лет. Искали они не святой Грааль, а кое-что получше: возможность выбраться из этой захолустной вселенной. Выход должен был существовать. Только где?
Кикаха, как правило, старался разглядеть светлую сторону событий. А если таковой не было, освещал мрак своим оптимизмом. Как-то раз он сказал Анане:
— Если твоя тюрьма — целая планета, быть заключенным не так уж плохо.
— Тюрьма есть тюрьма, — откликнулась Анана.
У Кикахи был с собой ключ к вратам, открывающим выход в другие миры, где жизнь текла бурным потоком. Ключом служил рог Шамбаримена, старинный музыкальный инструмент, висевший в замшевом футляре на поясе у Кикахи. Блуждая по планете трехногих, Кикаха трубил в рог уже тысячу раз И каждый раз надеялся, что невидимое “слабое” место в ткани “стен”, разделяющих две вселенные, откроется в ответ на семь нот и станет видимым. В стенах было полно таких трещин.
Но до сих пор ему не удалось их нащупать. Ведь каждый раз, когда он трубил в рог, трещина — выход из этой просторной темницы — могла находиться всего в сотне ярдов, однако за пределами действия рога. Кикаха знал об этом и чувствовал себя так, словно купил билет в тотализаторе на ирландских скачках, где шансы на выигрыш крайне малы.
Если он найдет врата, то есть выход, созданный одним из властителей и зачастую даже не замаскированный, можно будет считать, что он выиграл в лотерее. Коренные жители планеты рассказывали бесчисленные легенды о вратах — или о том, что могло быть вратами. Кикаха с Ананой исходили сотни миль, пытаясь добраться до источников возникновения слухов, но пока что находили лишь разочарование да новые легенды, посылавшие их по еще более длинному следу. Однако сегодня Кикаха был уверен, что их усилия будут вознаграждены.
Тропа вела на вершину горы, поросшей лесом. Гигантские деревья пахли, как казалось Кикахе, рассолом из-под квашеной капусты, смешанным с грушевым соком. Запах означал, что листья на кончиках ветвей скоро мутируют в плоды, похожие на бабочек. Яркие и пестрые организмы оторвутся от гниющих ветвей и полетят, не способные питаться, не способные вообще ни на что, кроме как парить в высоте, а потом умереть. И если их не склюют птицы и если повезет приземлиться на черноземное местечко, крохотные семечки, спрятанные внутри, прорастут через месяц побегами.
Множество чудес помогали переносить заточение на этой планете. Но чем дольше оставались здесь Кикаха с Ананой, тем больше шансов напасть на след беглецов появлялось у их заклятого врага Рыжего Орка. Кикаха часто вспоминал и о своих друзьях, Вольфе и Хрисеиде, взятых в плен Рыжим Орком. Убил он их, или им все-таки удалось сбежать?
Кикаха, которого на Земле звали Пол Янус Финнеган, был высокий, широкоплечий и мускулистый. Необычайно мощные, развитые мышцы ног делали его слегка приземистым на вид, скрадывая высокий рост. Все тело его покрывал густой загар; волнистые волосы до плеч отсвечивали красноватой бронзой; большеротое лицо с резкими чертами обычно лучилось весельем. Большие, широко расставленные глаза сияли зеленью весенней листвы.
Кикаха родился на Земле семьдесят четыре года тому назад, однако выглядел двадцатипятилетним.
Мокасины из оленьей кожи да поясной ремень — вот и все, что было на нем надето. На поясе висели стальной нож и томагавк. За спиной — колчан со стрелами и маленький рюкзак, в руке — длинный лук.
За ним шагала Анана Светлая — высокая, черноволосая, голубоглазая и тоже загорелая. Предками ее были люди, считавшие себя богами, и она действительно походила на богиню. Но не Венеру. Знаток античности, глядя на ее стройные, фантастически длинные ноги и плоский живот, сразу вспомнил бы о богине-охотнице Артемиде. Только вот богини не потеют, а с Ананы пот лил градом.
На ней тоже были всего лишь мокасины да пояс. И оружие было такое же, как у Кикахи, если не считать длинного копья, зажатого в одной руке. А за плечами — неизменный рюкзак.
Кикаха размышлял о туземцах, направивших его по этой тропе. Они были уверены в том, что Дверь в гробницу Спящего находится на вершине горы. Сами туземцы, с которыми говорил Кикаха, никогда не бывали на вершине, ибо им нечего было принести Стражу Двери в дар за ответы на вопросы. Но они знали кого-то, кто знал кого-то, кто навещал Стража.
Возможно, это путешествие принесет лишь очередное разочарование. Но Кикаха не мог игнорировать ни единого слуха или легенды, касающихся врат, созданных властителем. Да и что еще ему оставалось?
Чуть больше пятнадцати лет назад Кикаха вместе с Ананой выбрался из Лавалитового мира в мир Многоярусный. Тогда он был уверен, что вскоре им удастся выполнить задуманное.
Приключения в Лавалитовом мире — неустойчивом, опасном и постоянно меняющем форму — совершенно измотали их.
Выбравшись наконец в Многоярусный мир, Кикаха с Ананой отдыхали там несколько недель. А когда набрались сил и здоровья, принялись за поиски и нашли врата, которые телепортировали их во дворец Вольфа, ныне необитаемый. Дворец находился на вершине монолита, завершающего Многоярусный мир.
Во дворце они обзавелись кое-каким оружием властителей, превосходившим все земное оружие, после чего активировали врата, через которые когда-то попали в горную пещеру на юге Калифорнии. Именно из этой пещеры Кикаха впервые вернулся на Землю после долгого отсутствия.
Но когда они с Ананой прошли через врата, то очутились на одной из планет этой захолустной искусственной вселенной, в мире вазиссов. Врата оказались односторонней ловушкой, и Кикаха понятия не имел, кто настроил их подобным образом.
Кикаха не раз хвалился, что ни одна тюрьма не сможет удержать его надолго. Если бы теперь эти слова вдруг обрели вещественность, ему пришлось бы их съесть. Наверное, по вкусу они напоминали бы помет канюка, посыпанный древесным пеплом.
Вчера они с Ананой прошли две трети подъема и заночевали на склоне горы. А на рассвете вновь продолжили восхождение, так что до вершины осталось уже немного.
Минут через пять Кикаха услыхал вверху детские голоса. Еще две минуты спустя путники оказались на вершине небольшого плато.
Деревня в центре плато ничем не отличалась от других окрестных деревень. Частокол из заостренных бревен окружал около сорока бревенчатых хижин под коническими крышами. Посреди деревни возвышался храм — двухэтажное бревенчатое здание с круглой башней наверху и множеством деревянных идолов внутри и снаружи.
Если легенды туземцев не врут, в храме могли быть врата. В легендах говорилось, что в здании есть какое-то сооружение из “божественного” металла — тонкие металлические балки, образующие шестиугольный выход в мир богов. Или, как гласили другие сказания, в мир демонов.
Туземцы говорили, что шестиугольник находился на вершине горы еще до того, как боги создали местных жителей. Боги — или демоны — пользовались этим выходом задолго до появления на планете вазиссов и будут пользоваться им еще долго после того, как туземцы исчезнут с лица земли.
Первым рассказал эту историю Кикахе туземец-островитянин по имени Цаш. Он был жрецом божества некогда совсем незначительного, но ныне набирающего силы. Возможно, со временем божеству суждено было стать главным в пантеоне этого острова размером с земную Гренландию.
— Дверь в другие миры открыта, — заявил Цаш. — Любой может пройти через нее. Но он окажется лишь по ту сторону шестиугольной Двери, по-прежнему на нашей планете, если не сможет произнести волшебное слово. Хотя если кто-нибудь и сможет его произнести, еще неизвестно, понравится ли ему то, что он найдет по ту сторону.