Ворон ничего не ответил.
— А где оромот? — спросила Элет.
Кикаха не знал, кто такой оромот. Надо будет спросить у Ананы, решил он.
— Оромот идет за вами ради вашей же безопасности. И вмешается только в том случае, если эти двое на вас нападут.
— Если такое случится, — сказала Элет, — оромот может и не успеть.
Или как раз в этот момент отойдет в сторонку пописать.
Ворон издал хриплый кашляющий звук, словно пытаясь сымитировать человеческий смех. Отсмеявшись, он сказал:
— Ну что ж, вам придется пойти на риск. Иначе, если вы ослушаетесь, вам несдобровать. И не вздумайте предать его и перейти на сторону Кикахи с Ананой.
— Мне такое и в голову не приходило! — возмутилась Элет.
Ворон снова рассмеялся:
— Ну конечно! Хотя, стоит тебе решить, будто таким образом ты одолеешь его… Не забывай, какая участь вас обеих ожидает, если он узнает, что его предали!
— У тебя есть для меня еще какие-нибудь приказы? — холодно спросила Элет. — Если нет — убирайся отсюда прочь, вонючка в перьях!
— Приказов больше нет. Но не думай, что я забуду оскорбление. Я тебе отомщу!
— Ты, тупая скотина! Мы скоро слиняем с этой планеты — ищи-свищи нас тогда! А теперь пошел к чертовой матери!
— Вы, тоаны, тоже пахнете не больно-то приятно, — парировал ворон.
Он повернулся и скрылся в лесу. Элет рванулась было за ним, но потом повернула к лагерю. Как только Кикаха удостоверился, что она отошла, он тут же, согнувшись, бросился бежать по краю прогалинки. Потом замедлил шаг и пошел по прямой. Чуть погодя он заметил ворона. Тот вышел на большую прогалину, направляясь к упавшему дереву, чья крона лежала на траве, а половина ствола скрывалась в чаще меж других деревьев. Ворон взобрался на ствол, доковылял до верхушки и начал подниматься на ветку. Он явно собирался спрыгнуть с ее конца, вздымавшегося над землей футов на тридцать, и описать над прогалиной круг, чтобы разогнаться и взмыть над лесом.
Кикаха вытащил из кобуры лучемет. Оружие было настроено вполсилы. Как только ворон спрыгнул с ветки, Кикака прицелился и нажал на спуск. Розоватый узкий луч отсек ворону кусок правого крыла. Тот вскрикнул и упал.
Кикаха обежал вокруг дерева. Птица била крыльями по земле и верещала. Кикаха схватил ее за горло и слегка придушил. Когда трепыхания ворона заметно ослабли, Кикаха разжал пальцы. Ворон лежал на земле, судорожно хватая клювом воздух, задрав кверху лапы и устремив большие черные глаза на Кикаху. Если бы вороны умели бледнеть, он был бы сейчас белым как снег.
— Как тебя звать, пугало огородное? — резко спросил Кикаха, махнув лучеметом.
Ворон с трудом встал на лапы.
— Имя Стамун тебя устроит?
— Хорошее имя. Но я спрашивал о твоем, — сказал Кикаха. Он подошел поближе и ткнул стволом лучемета в голову птицы. — Сейчас не время для шуток. Я теряю терпение.
Разговаривая, он не забывал посматривать по сторонам. Никогда не знаешь, кто может к тебе подкрасться.
— Уэйскам, — ответил ворон.
— Кто прислал приказ для Элет?
— Кар-р! — Кикаха перевел это как выражение удивления, смешанного со смущением. — Так ты подслушивал?
— Да, болван. Конечно, подслушивал.
— Если я скажу, ты сохранишь мне жизнь? И не будешь мучить?
— Я тебя отпущу, — пообещал Кикаха, — и даже пальцем не трону.
— Ты можешь замучить меня, не тронув пальцем, — возразил ворон.
— Я не стану причинять тебе боль, — сказал Кикаха. — В отличие от властителей, я не получаю удовольствия от пыток. Но если не заговоришь, пеняй на себя. Давай, я слушаю!
На самом деле ворон все равно был обречен: либо его убьют, либо он умрет от голода. С половиной крыла ему никогда не взлететь. Но птица до сих пор не оправилась от шока, и такая мысль, наверное, просто не пришла ей в голову.
А может быть, как и властители, ворон способен регенерировать ампутированные конечности?
Впрочем, это не имело значения. Ему все равно не прожить в лесу до тех пор, пока отрастет отрезанное крыло.
— Если я заговорю, ты возьмешь меня в свой лагерь и будешь ухаживать за мной, пока я снова не смогу летать. А потом отпустишь. Хотя моя жизнь недорого будет стоить, если Рыжий Орк узнает, что я его предал.
Ворон мыслил куда более здраво, чем ожидал Кикаха. А замечание о том, что со временем он снова сможет летать, доказывало, что Око Властителя умело регенерировать ткани.
— Обещаю, что позабочусь о тебе, — сказал Кикаха, — если расскажешь мне всю правду.
— А ты защитишь меня от жестокосердых дщерей Уризена? Эти сучки попытаются убить меня.
— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал Кикаха.
— Большего я и не прошу. У тебя репутация хитроумного обманщика, но говорят, что слово твое твердо, как череп Кеткита.
Кикаха не понял, о ком речь, но смысл выражения был достаточно ясен.
— Говори! Но только по делу!
Уэйскам разинул клюв и издал хриплый каркающий звук. Краем глаза Кикаха уловил какое-то движение. Он прыгнул в сторону, одновременно развернувшись. Из лучемета вылетел розовый луч, но в цель не попал. Огромная лапа стремительно обрушилась на правое плечо Кикахи и сбила его с ног. Плечо пронзило болью. На секунду Кикаха почти лишился чувств.
Но подсознание не подвело, и он машинально откатился в сторону. Нападавший взревел громовым голосом. Прокатившись по земле несколько ярдов, Кикаха встал на одно колено. Противник стремительно кинулся к нему. Кикаха поднял лучемет. Удар лапы выбил из руки оружие; рука у Кикахи занемела. И в ту же секунду мохнатый великан набросился на него.
Острые зубы сомкнулись на плече Кикахи, не впиваясь, однако, в плоть слишком глубоко. Горячее дыхание обожгло ему шею, но запаха, свойственного плотоядным, он не уловил. Существо тут же разжало зубы и, подхватив Кикаху лапой промеж ног, с силой швырнуло.
Кикаха смутно ощущал, что летит по воздуху и что в паху жжет сильнее, чем в плече. Грянувшись оземь, он потерял сознание.
Сквозь медленно тающий туман проглянуло лицо Ананы — сначала смутное, как тень, а затем обретшее любимые и ясные черты, увенчанное блестящими черными кудрями. Анана с тревогой глядела на него и повторяла:
— Кикаха! Кикаха!
— Я здесь, — отозвался он. — Повержен, но не убит, как мне кажется.
Он попытался встать, но колени тотчас подогнулись. Кикаха сел на землю и огляделся вокруг. Великан, напавший на него, недвижно лежал на спине. Ворона не было видно.
— Ты подоспела вовремя, — сказал Кикаха. — Как ты здесь оказалась?
Следила за мной?
Она облегченно вздохнула, но не улыбнулась.
— Ты отлучился по нужде — и пропал. Я почуяла что-то неладное. У меня в последнее время как-то обострился нюх на опасности. В общем, я пошла за тобой и увидела, как это чудовище отшвырнуло тебя, словно клочок бумажки. Тогда я его подстрелила.
Кикаха не стал упрекать ее за то, что она убила источник важной информации. У нее наверняка не было выбора.
— А птица?
— Я не видела никакой птицы. Ты имеешь в виду ворона?
Кикаха кивнул.
— Того самого, о котором я тебе говорил. Как мы и подозревали, сестрицы работают на Рыжего Орка. По собственной ли воле или по принуждению — этого я сказать не могу.
— Тогда Рыжий Орк наверняка знает, где мы!
— Вряд ли он знает точное место, — ответил Кикаха. — Не думаю, чтобы он следил за нами беспрерывно.
Он рассказал Анане о том, как подслушал разговор между Элет и вороном и как на него внезапно напал человек-медведь.
— Я рад, что ты оказалась здесь в критический момент. Хотя я и сам бы с ним справился.
— Ты такой скромный, что просто за душу берет, — улыбнулась она. —
Посиди здесь, отдохни, а я пойду за вороном. Если поймаю, мы послушаем его историю.
— Больше двадцати минут на поиски не трать, ладно? Если не найдешь его за это время, значит, не найдешь вообще.
Перед уходом Анана сбегала к ближайшему ручейку и принесла полную флягу свежей воды. Омыла Кикахе раны, поднесла флягу к его губам, подождала, пока он напьется вволю, а потом встала.