Могу ли я винить ее в этом?
Наконец он поднялся и направился к ней. По мере того, как расстояние между ними становилось все меньше, гулкий стук его собственных шагов все сильнее отдавался в ушах. Поравнявшись с ней, он положил ладони ей на плечи.
— Гермиона…
Она обернулась, гневно сверкая глазами. Ее лицо исказила гримаса обиды.
— Я же не хотела, чтобы этот лев погнался за нами! Я вообще понятия не имела, что он был там до тех пор, пока он не выскочил на меня из-за куста.
— Но я ведь предупреждал, что эта картина опасна, — раздраженно ответил Северус, вкладывая в свои интонации все свое негодование по поводу того, что она проигнорировала его предостережение.
Выражение ее лица немного смягчилось.
— Ты оказался прав. — Плечи ее поникли. — Я сожалею, что не послушала тебя.
Она отвернулась, не желая встречаться с ним взглядом, и в эту минуту казалась такой уязвимой, что он развернул ее и, заключив в кольцо своих рук, прижал к себе, несмотря на то, что разум предостерегающе кричал ему, чтобы он забыл об этом инциденте и оставил ее в покое.
— Я не должен был срываться на тебя, — прошептал он.
— Ты напугал меня, Северус. Ты был в такой ярости, кажется, до этого я никогда не видела тебя в большем бешенстве.
— Не говори глупостей. Разумеется, ты видела меня в гневе и раньше, — пробормотал он, не выпуская ее из своих объятий.
Она подняла голову и внимательно посмотрела в его лицо.
— Нет, не так. В твоих глазах было что-то такое. Я даже не могу описать это.
И прежде чем он успел остановиться, слова сами собой сорвались с его губ.
Как у нее получилось вывести его на чистую воду всего парой слов?
— Я никогда не чувствовал этого раньше. Я думал, что ты погибнешь. Ты ведь не портрет, и я даже боюсь представить, что это может означать для тебя. Одна мысль о том, что я мог тебя потерять — невыносима.
Осознав смысл сказанных ранее слов, он на мгновение замер, а потом резко отпрянул от Гермионы и, развернувшись, пошел вдоль пирса. Некоторое время спустя Гермиона пустилась вслед за ним.
— Северус, — позвала она.
Он не повернул головы, боясь встречаться с ней взглядом. Боялся, глядя на нее, понять, насколько сильно он потерял себя, и отныне все его чувства были для нее раскрытой книгой. Много лет он умело скрывал все свои самые сокровенные тайны от двух своих хозяев — сильнейших магов, а эта хрупкая женщина всего одной фразой побудила его рассказать то, что он намеревался не раскрывать и под страхом смерти.
Почувствовав, что она взяла его за руку, он все-таки повернул голову в ее сторону, по-прежнему не глядя в глаза, а отводя взгляд в сторону.
— Я не хотела тебя пугать. Мне очень жаль, что я не подумала об этом с твоей позиции. Это естественно, что ты испугался.
Он коротко кивнул, не ответив.
— В последнее время ты тоже стал мне дорог, — тихо продолжила она.
Наконец он осмелился на нее посмотреть, и это стало его погибелью. Ее лицо светилось таким теплом, что у него на миг перехватило дыхание.
— Это невозможно, — пробормотал он.
Ее губы тронула мимолетная робкая улыбка.
— И тем не менее, это именно то, что я чувствую. Нет смысла и дальше отрицать.
— Но мы не можем… — Северус попытался воззвать к голосу разума, но Гермиона покачала головой.
— Я знаю, это кажется невозможным. Я понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Я… привязалась к тебе, и это нечто большее, чем дружеская симпатия.
— Гермиона, я ведь всего лишь множество мазков кисти художника.
Она скривила губы в ухмылке.
— Кажется, я неоднократно говорила тебе об этом. Это совершенно не имеет значения. Мазки или нет, но у тебя есть душа, Северус Снейп.
Он не сводил с нее ошеломленного взгляда. Никогда даже в самых смелых своих мечтах он не думал, что может заслужить расположение такой ведьмы, как она. Тем временем, взгляд Гермионы стал решительным, и она продолжила:
— Мне все равно, Северус, нарисован ты или нет.
Он нахмурился и ответил:
— А что будет с нами, когда ты снова вернешься туда? — Он указал пальцем в сторону картинной рамы, за которой по-прежнему находился реальный мир. — Как мы можем быть вместе? Хочешь сказать, что ты будешь поглаживать мой портрет и рассказывать, как соскучилась? А я в это время буду всем своим существом безнадежно тянуться к тебе, но при этом также оставаться на холсте? Как нам быть тогда, Гермиона?
Она пожала плечами, не сводя с него пристального взгляда.
— Я не знаю. Я знаю лишь то, что больше не буду отрицать того, что ты стал для меня больше, чем просто другом. Я не буду лгать ни тебе, ни самой себе.
— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? — спросил он с сомнением в голосе.
Она сделала шаг навстречу к нему.
— Я говорю, что думаю о тебе постоянно и не могу остановиться. Я хочу быть с тобой. Я… хочу… тебя.
Встретив ее взгляд, Северус почувствовал, как глухая стена обороны, что он воздвиг вокруг себя, рушится. В конце концов, что плохого в том, чтобы признаться ей в своих чувствах и получить хоть малую толику тепла, прежде чем они найдут способ вернуть Гермиону в ее реальность? Ничего.
— Мерлин, я тоже хочу тебя, — пробормотал он и, заключив ее в горячие объятия, притянул к себе.
Его губы накрыли ее, и он замер, думая, что умер во второй раз, почувствовав чудесный вкус ее поцелуя. От ощущения ее дрожащего тела в его объятиях у него голова пошла кругом. Он погрузил пальцы в копну ее локонов, поглаживая затылок и углубляя поцелуй. Она последовала его примеру и, зарывшись пальцами в черных как смоль прядях, притягивала его все ближе и ближе, стараясь стать с ним одним целым. Весь спектр эмоций и чувств, которые ему так долго приходилось в себе подавлять, лавиной обрушился на него, захватив его сознание в водоворот любви и желания, всепоглощающей страсти и восхищения. Со всей чувственностью, на какую только была способна, Гермиона отвечала на его поцелуй, и это было сродни раю.
И вдруг он понял…
Причина, по которой он смог втащить ее внутрь картины, была до смешного очевидна и настолько проста, что он ни разу не подумал в этом направлении. Он медленно отстранился от ее манящих губ и печально улыбнулся. Внезапно он почувствовал себя опустошенным. Только что они, казалось, вновь обрели друг друга, а сейчас ему придется отправить ее обратно. Справедливости не было ни в его никчемной жизни, ни после смерти.
========== Глава 10 ==========
— В чем дело? — спросила Гермиона и посмотрела на Северуса.
Он так и не выпустил ее из объятий и теперь мрачно взирал на нее сверху вниз. Решение ее проблемы с возвращением в реальный мир было таким простым и лежало на поверхности. Поцеловав ее, он испытал такие сильные эмоции, каких не испытывал уже долгое время, и в этот момент понял, что ему нужно делать.
— Я буду по тебе скучать, Гермиона, — глухо проговорил он, взяв ее за руку, и медленно повел к краю холста.
— Что ж, — ответила Гермиона, — думаю, у нас еще есть немного времени.
Он кивнул, рассеянно глядя куда-то вдаль, когда они подошли к границе между миром реальным и нарисованным. Гермиона покорно следовала за ним и, казалось, совершенно не замечала, куда они идут. Возможно, это было к лучшему.
Когда до края холста оставалось всего каких-то несколько футов, Северус развернулся и рывком потянул ее на себя.
— Ты очень дорога мне, — сказал он, глядя ей в глаза и надеясь, что она поймет его. — Всегда помни об этом.
Он наклонил голову и вновь припал к ее губам в горячем поцелуе, чувствуя, как страсть заполняет его сознание. Он тонул в водовороте чувств, что грозились поглотить его без остатка, но все это длилось недолго. Не разрывая поцелуй, он зажмурился, покрепче ухватил ее за руки и изо всех сил оттолкнул к краю холста. Не удержав равновесие, она упала на спину, и он со странной смесью восторга и тоски смотрел, как перелетев через картинную раму, она оказалась снаружи, в той реальности, где ему не было места.