Он поднялся, подождал, пока они встанут, и, выйдя из-за стола, проводил их до двери. Еще раз улыбнувшись Мелли, он потрепал ее по плечу:
— Смелее, уверен, все будет нормально.
«Зачем тогда надо было все это говорить?» — подумала она, вглядываясь в глаза доктора Лафаржа, пока тот открывал перед ними дверь и подзывал проходившую мимо сестру, и пытаясь понять, не скрывает ли он что-то от нее на самом деле.
— Чарльз, — жалобно проговорила она, поворачиваясь лицом к мужу.
Зажав ее лицо в своих ладонях, он ласково попросил:
— Прошу, перестань трепыхаться и делай, как велит доктор. Иди с сестрой, а я еще раз зайду к нему. Выясню все, что смогу. Иди, я тебя догоню.
Кивнув, она жалобно взглянула на сестру и поплелась за ней в палату. Послушно забравшись на кровать, Мелли улеглась на спину. Что имел в виду доктор? Маленький? Что значит маленький? И что означают его слова «недостаточно быстро растет»? Сестра, к сожалению, не говорила по-английски, а все французские слова, которые знала Мелли, разом вылетели у нее из головы. Отчего-то она вспомнила, как спросить, где у тети лежит карандаш. Идиотская — фраза, из тех, что заставляют затвердить в школе! И почему нельзя учить людей тому, что им пригодится в жизни? Например, как узнавать о размере младенцев. Огорченно вздохнув, она постаралась расслабиться. Напряжение может вредно повлиять на сердцебиение ребенка, монитор все запишет, и доктор оставит ее в клинике.
Когда к ее животу прикрепили пластырем датчики, ей ничего не оставалось, кроме как прислушиваться к ударам сердца ребенка и следить за беспорядочно скачущими на прозрачном экране цифрами. Сестра понаблюдала немного, с удовлетворением кивнула, приладила полоску бумаги к печатающему устройству, ободряюще похлопала Мелли по ноге и ушла.
Заставляя себя сохранять выдержку, она продолжала смотреть на экран, страстно желая, чтобы цифры оставались нормальными. Пока сердечко ребенка бьется ритмично, все в порядке, старательно уговаривала она себя. Пускай он будет маленький! Некрупные дети часто лучше развиваются, но что подразумевал доктор, говоря, что он растет не так быстро, как следует?
— Может, неправильно развивается?
Услыхав как Чарльз разговаривает с сестрой возле самой палаты, она почувствовала облегчение и постаралась принять безмятежный вид. Чарльз должен думать, что она спокойна.
— Ты напоминаешь одного из подопытных Франкенштейна, — улыбаясь, прокомментировал он, заглядывая за занавеску.
— А я себя именно так и чувствую. Что сказал доктор?
— В общем, все то же, что при тебе. — Подойдя сбоку к кровати, он взял ее руку и ласково зажал между своими ладонями. По-моему, в самом деле, не стоит беспокоиться, — произнес он, — они просто хотят все предусмотреть.
— Да, — согласилась она с благодарностью. — Но, пожалуйста, если вдруг что-то… не скрывай от меня.
— Обещаю. А теперь…
— А ты спросил у него, что он имел в виду, когда говорил, что ребенок плохо растет? Предположим, он не.
— Мелли! — перебил ее Чарльз. — Все идет, как положено! Лучше расскажи мне, для чего предназначено это устройство.
— Ты же знаешь для чего! Прошлый раз сестра объясняла при тебе.
— Я забыл, — признался он простодушно.
Она знала, что он никогда ничего не забывал, просто хотел отвлечь ее от тревожных мыслей.
— Слева на экране сердцебиение ребенка, справа — мое.
— А распечатка подтверждает, что все замечательно, — сказал он, успокаивающе похлопал ее по руке и, опуская ее осторожно на кровать, обошел вокруг, чтобы взглянуть на вылезающую из прибора полоску бумаги.
— Кажется, удары слишком частые, — не удержалась она.
— Представь себя на месте нежной крохи, когда к твоей макушке присасывается холодный диск, — шутливо проговорил он, указывая на прикрепленную к ее животу пластину. — Прекрати паниковать!
— Хорошо, я просто хотела…
— Чтобы доктор не ходил вокруг да около и не устраивал переполоха, — сердито закончил он вместо нее. — Знаю, вот идиот!
Изумившись, она с любопытством спросила:
— Ты что, так ему и сказал?
— Разумеется, — подтвердил он с достоинством, твердо уверенный, что к его словам обязаны прислушаться.