Как-нибудь протерплю остаток курса и забуду о Джейми.
Как-то мне удается преодолеть утро, которое я провожу по локоть в глине, за жалкими потугами лепки. После такого мастер-класса я более чем готова отправляться домой, но надо еще высидеть одну заключительную лекцию. Я вижу в передних рядах Джейми, мы вежливо улыбаемся друг другу, но на том все. Когда лекция наконец заканчивается, я направляюсь прямиком в номер, чтобы собрать вещи, пора уезжать.
Оглядывая напоследок комнату, не забыла ли я чего, я слышу стук в дверь. Открываю и вижу на пороге Джейми, вид у него смущенный. Правой рукой он потирает себе сзади шеи – так делают мужчины, когда пытаются вести себя спокойно и небрежно, а на самом деле это признак тревоги. В левой руке у него зеленая папка.
– А… э… привет! Я думала, ты уехал, – говорю я растерянно.
– Собираюсь, просто хотел тебе вот это отдать, – неловко отвечает он.
Джейми протягивает мне папку, и я ее беру.
– Что это такое? Ах, прости, хочешь войти?
Я делаю приглашающий жест, потом меня вдруг обуревает паника, мне отчаянно не хочется, чтобы он увидел клетчатый плед, который я без зазрения совести украла из отеля и который теперь аккуратно уложен в самом верху моей дорожной сумки – я как раз собиралась ее закрыть. А если он подойдет к сумке, то увидит, что плед тот, в который заворачивался он сам, тот, от которого пахнет им.
– Нет, – говорит Джейми, делая шаг от двери. – Мне еще далеко ехать. Но загляни внутрь.
Открыв папку, я достаю рисунок. Это карандашный портрет женщины, которая смотрит куда-то вдаль. Она как будто задумалась, как будто чем-то заворожена. Завитки волос у лица подчеркнуты штриховкой, какой создан сам рисунок. В углу его инициалы «Дж. Д.».
На рисунке – я.
Я поднимаю глаза на Джейми, который, очевидно, пытается оценить мою реакцию на такой личный подарок.
– Пожалуйста, не сердись! – восклицает он с нервным смешком.
Злость – решительно последнее, что я могла бы чувствовать в данный момент.
– Я нарисовал это на лекции сегодня утром. Я просто хотел, чтобы ты кое-что поняла…
– И что же? – спрашиваю я, снова поднимая на него взгляд.
– Люди увидят тебя, если ты им позволишь. – Он застенчиво улыбается.
При этих словах я чувствую, как в уголках глаз у меня собираются крошечные капли соленой влаги. Как такое возможно, как я могу испытывать близость к кому-то, кого знаю всего два дня?
– Я… эм… надеюсь, он тебе понравился, – бормочет Джейми. – Я не слишком долго возился.
– Очень, – прерываю я его. – Портрет мне правда очень нравится.
Улыбка Джейми становится шире. Я вижу, что он искренне рад моей реакции. А мне приятно, что он рад.
– Ну… тогда удачи, Стефани. Продолжай рисовать, у тебя есть потенциал.
– Обязательно. Возможно, даже приеду в будущем году, мне правда понравилось, – сознаюсь я.
– Приятно слышать. Меня тут в будущем году не будет, в этом я просто кое-кого подменял, но тебе определенно стоит продолжать рисовать.
Я улыбаюсь, киваю, стараюсь сдержать слезы. Да что, черт побери, на меня нашло?
– И, честное слово, прости меня за вчерашнее, – вырывается у него. – Даже не знаю, что на меня нашло, это было так неуместно. Мне очень жаль…
– Нет, это мне очень жаль…
Мы оба нервно смеемся над тем, насколько же нам жаль, потом воцаряется неловкая тишина.
– Что ж, счастливо доехать, Джейми. Большое спасибо за портрет, – говорю я, поднимая повыше папку, притворяясь, что последних нескольких минут вообще не было.
– Тебе тоже. Береги себя.
Я закрываю дверь, прислоняюсь к ней и добрых пять минут всматриваюсь в портрет. Я знаю, что буду дорожить им до конца жизни.
– Дорогая! Как все прошло? – спрашивает Мэтт, едва я сажусь в машину, и целует меня в щеку.
– Хорошо. Действительно хорошо.
– Так, по-твоему, ты что-то из этого извлекла?
– Да, было великолепно. Просто прекрасно.
– А я как рад, что ты на полпути к тому, чтобы стать прежней. Нам просто хочется, чтобы прежняя Стеф вернулась. Ах да, давай тебе расскажу…
И он пространно рассказывает, как ходил с ребятами на регби.
По мере того как Мэтт все дальше уезжает от Хитвуд-Холла, я смотрю в боковое зеркальце, как дом все уменьшается и уменьшается. На губах у меня играет улыбка. Уже и не помню, когда в последний раз такое случалось, но в тот уик-энд я улыбалась много и часто. И все благодаря Джейми Добсону. Я знаю, что никогда больше его не увижу, но могу хранить его, спрятав в дальний уголок у меня в голове.