Человек, сам стремясь к культуре, становится ее пленником, стремится держать вместе с собой в неволе и других животных тварей…
Когда он вошел и включил неяркий свет, оба гуманоида, по-видимому, спали. Прошмыгнула одна из ящериц и спряталась в складке на теле риномэна, но тот даже не пошевелился.
Пацтор открыл боковую дверь и вошел внутрь клетки. Отодвинув ограждение, он подошел к своим пленникам. Те открыли свои глаза, смотря на Пацтора с выражением бесконечной усталости и скуки.
— Не беспокойтесь, ребята. Извините, что потревожил вас, но одна дама, которая больно близко к сердцу принимает ваши проблемы, невольно подсказала мне, каким еще образом можно попытаться решить нашу задачу.
Смотрите, ребята, это моя попытка наладить с вами дружеский контакт. Видит Бог, я искренне этого желаю.
Спустив брюки и присев на корточки, директор Экзозоопарка испражнился прямо на пластиковый пол.
Глава 8
— Как все-таки предусмотрительно вы поступили, когда нарекли эту планету Градгроддом, — сказал третий священник.
— Я уж столько раз называл тебе причины, в силу которых нам не следовало оставаться дольше на Градгродде, — сказал, отозвавшись, преосвященник (беседуя, оба утода бок о бок прижимались друг к другу).
— А я все еще не верю — и буду стоять на своем — что сооружение из металла может выдержать межпланетное путешествие. Я успел достаточно изучить структуру металлов, пока был священником-учеником. К тому же форма любой металлической конструкции не годится для космического корабля. Я знаю, мне не следует выражаться столь категорически в присутствии вашего преосвященства (за что и приношу глубочайшее извинение), но у каждого из нас должна быть своя позиция.
— М-да… Ноют мои косточки — а это значит, что Трипл Солнца не светят больше в этих небесах. Кстати, эти создания и вовсе не позволяют нам взглянуть на небеса.
Говоря так, преосвященник повернул одну из своих голов — так удобнее было наблюдать за одним из тонких созданий, которое отдавало естественный долг природе в двух шагах от утодов.
Это создание было явно не из тех, кто давеча приволок ту длинную штуковину, выплюнувшую струю ледяной воды. Преосвященник также не припомнил, чтобы это существо было среди других своих собратьев, вооруженных сложными машинами (несомненно, жалкая пародия на духовенство); они долго и настойчиво старались побудить его и третьего священника к общению.
Тонкое существо тем временем распрямилось и натянуло одежды на нижнюю часть тела.
— Как интересно! — воскликнул третий священник. — Это подтверждает наши догадки!
— В общем, да. Как мы и думали, у них две головы, как и у нас, только одна приспособлена для испражнений, а другая — для говорения.
— Нет, но что самое смешное — эта их пара тонких ножек торчит прямо из нижней головы! Да, похоже, что вы правы, родитель: вопреки всякой логике, нас действительно забросило далеко от Трипл Солнц, потому что такие нелепые существа просто не могли бы появиться под благодатным излучением. Зачем, по-вашему, он совершает ритуальное испражнение именно здесь?
Преосвященника этот вопрос явно поставил в тупик.
— Он вряд ли считает это местом священного заседания. Возможно, он только продемонстрировал нам, что не только от нас зависит плодородие. Но с другой стороны, это могло быть всего лишь проявлением любопытства. Вот тебе и еще одно доказательство того, что мысли тонконогих настолько чужды нам, что не поддаются переводу. И, кстати, раз уж мы об этом заговорили, мне не хочется тебя расстраивать. Нет, как преосвященнику, мне полагается молчать о таких вещах.
— Но, пожалуйста! С тех пор как мы остались вдвоем, вы поведали мне столько тайн из кладези вашей мудрости, которых я никогда не узнал бы в другой ситуации. Продолжайте же, прошу вас.
Чуждое существо все еще стояло рядом, пяля на них глаза. Не обращая на него внимания, преосвященник заговорил вполголоса, потому что ему предстояло затронуть весьма опасную тему. Один из грогов сполз было к его животу, но он водворил его на место. Так решительно, что даже сам себе удивился.
— Мне не хочется, чтобы мой рассказ слишком взволновал тебя, сын мой, хотя он ударяет по самым основаниям нашей веры: ты помнишь, как тонконогие подкрались к нам в темноте, пока мы лежали в грязи?
— Еще бы, хотя это было, кажется, так давно!
— Тонконогие подошли тогда и тут же заставили наших сотоварищей вступить в стадию разложения.