— А Стейн?
Она нервно облизнула губы:
— Эдди, ты пугаешь меня!
Он взвел курок.
— Я не видела его в юрском. А ты?
— Где он сейчас?
— Эдди, да откуда мне знать?!
Он тисками сжал ее запястье, его глаза метали молнии.
— Энн, ты знаешь, на что я способен. Отвечай быстро — здесь Стейн?
— Эдди, ради Бога! Я знаю, ты человек жестокий, но ведь я не заслужила…
— Здесь он, я спрашиваю?!
— Да, да, под настоящей фамилией.
— Силверстон?
— Да, Силверстон.
Он решил обыскать ее на всякий случай. Под фартуком обнаружился газовый пистолет. Что-то подкатило к горлу, когда он ее ощупывал, но разум заставлял его следовать избранному курсу. В этот момент кастелянша прошла сквозь них и выплыла в коридор.
— Ты здесь, чтобы убить его, да? Ты — наемный убийца?..
Она опустила глаза, страшась его ответа. Она — такая хрупкая, почти как Джоан Буш, хоть в остальном они и несхожи. Она, как и Джоан, была всецело подчинена времени. И хотя Буш знал, что никогда не смог бы полюбить ее, он пожалел о сказанном.
— Да, так. И ты должна доставить меня к нему или его — ко мне. Ведь ты знаешь, где он сейчас?
Она была в явном замешательстве — глаза ее всячески избегали его взгляда.
— Послушай, я и правда знаю, на что ты способен, но… ты не доверяешь мне, однако постарайся положиться на меня хоть на пять минут. Подожди здесь, ладно? Я обещаю, что вернусь. Обещаю.
— Но ведь Силверстон здесь?
— Да, да.
— Ладно, даю тебе пять минут — приведи его сюда. Обо мне ни слова — ни ему, ни кому другому. Все поняла?
— Да, Эдди, поняла. Но ты доверяешь мне?
— Как своей матери.
Она пристально сощурилась, подозревая скрытый намек в его словах, затем повернулась и побежала прочь.
А Буш, в свою очередь, почувствовал, что она затевает что-то недоброе. Была в ней какая-то новая, до предела натянутая струна, — как будто кто-то заложил в нее свою программу, как в компьютер. Если держиморды нового режима поймали вместе с Лэнни и ее, она наверняка прошла обязательный учебный курс. А обнаружив ее необычные способности и опыт в Странствиях, институтские вояки могли обучить ее для роли убийцы Силверстона. Вот поэтому Буш и не раскрыл ей своих истинных намерений. Итак, паутина из настоящего опутывала своими липкими нитями и прошлое.
Наверное, власти, потеряв его след, послали ее взамен — и, скорее всего, не одну. Ведь говорила же она когда-то, что боится Странствовать без провожатых… Вывод: возвратится она сейчас не одна. Ведь по дворцу снует шайка резидентов режима, это ясно; значит, она обязательно приведет на хвосте кого-нибудь, даже если с ней и будет Силверстон. Может, они подождут, пока он выстрелит в Силверстона, а потом… Но у Буша имелось преимущество: его намерения не были известны никому. А сейчас надо делать то, в чем себе поклялся, — спасать Силверстона.
Буш здраво рассудил, что не стоит торчать здесь и ждать, пока его сцапают. Энн он не доверял, конечно. Все так же держа ружье наготове, он прошел сквозь дверь и оказался в коридоре.
Дверь в комнату напротив была распахнута. Там гладили белье, поминутно меняя подогреваемые тяжеленные утюги. Буш мельком разглядел на белье монограмму «К. В.» и короны по углам простыней. Он прислонился к косяку и, напряженно щурясь, наблюдал за темным провалом коридора.
Минуты ожидания растянулись на годы, и мерзкий холодок страха начал расползаться внутри. Конечно, всегда можно было вернуться в две тысячи девяносто третий, но ведь там ждали его с отчетом. А если навеки нырнуть в Прошлое — в девонский или кембрийский? Ведь вновь обретенное ощущение цели и осмысленности никуда не денется и составит ему там лучшую компанию. О, как необъятно и неизмеримо время — даже человеческое!
Кто-то не таясь бежал по коридору — Буш слышал скорые шаги. Он поспешно нырнул в тень.
Появился запыхавшийся человек; он был высок, светловолос. Он знал, куда бежал и кого искал. Он протянул Бушу руку, и в жесте этом было столько дружелюбия, что Буш, улыбаясь, уже подавал руку в ответ. Сразу он не понял, кто был перед ним, но этот человек казался ему самым близким из всех чужих!
— Ты?
— Я!
И это был он сам; его будущее «я» вынырнуло из потока времени, чтобы поддержать и укрепить Буша в его намерении. Это было похоже на объяснение в любви. Целое наводнение чувств переполняло Буша при виде собственного повторения в шаге от него, и слова застряли в горле. Но видение длилось лишь секунду: тут же коридор опустел — Буш будущего растворился во мраке.