— Я давно занимаюсь прошлым, — одобрительно кивнул Силверстон. — За мной ведь тоже долгие годы внимательно следят. Вы, наверное, не помните, — тот человек был одним из наших спасителей в Букингемском дворце.
— Мы их потомки… Мы Странствуем только в будущее и никогда — в прошлое. Интересно, сколько это прошлое продлится? — Буш размышлял вслух. — Мой отец, любитель метафор, всегда прибегал к циферблату, чтобы показать ничтожность человеческой цивилизации в пропорции ко времени. Ну помните, та идея, что человек появился за пять секунд до полудня. А теперь нам нужно крутить стрелки в обратном направлении; то, что считалось раньше памятью, называть предвидением. Значит, пять секунд в обратную сторону — и человечество выродится — или разовьется, если вам угодно…
— Разовьется в простейшие существа.
— Допустим, принимается. Но вы утверждаете, что следующий оборот стрелок — это прошлое; и, однако же, мы о нем ничего не знаем. По-вашему, памяти — в традиционном представлении — не существует?
— И да, и нет. Память действительно существует, но не совсем в той форме, как считаем мы. Возьмем, к примеру, наш выбор направления в Странствиях Духа: вас никогда не удивляло то, что вы останавливаетесь именно там, где вам нужно?
— Еще бы — сколько раз!
— В данном случае вами руководит память, и память унаследованная. Наши сны с падениями и проваливанием в пустоты — возможно, унаследованные воспоминания наших предков-Странников. Я уверен, что наши истинные предки открыли возможность Странствий Духа миллиарды лет назад. А вы говорите — пять секунд! Что они по сравнению с предполагаемым прошлым человечества! Вы постигаете это, Буш?
— Стараюсь. — Буш обернулся к Леди-Тени — и, онемев от изумления, указал в ту сторону остальным. Теперь Леди была там не одна. Криптозойский ландшафт наводнился туманистыми силуэтами — пришельцами теперь уже не из будущего, но из загадочного прошлого. Многие сотни их стояли поодаль, безмолвно и неподвижно, выжидая.
— Момент… исторический момент… — бормотал Борроу.
А Буш краем глаза увидел, что намеревался предпринять Хауэс. Он молниеносно вскочил и навел на капитана дуло пистолета.
— Бросьте ампулу, Хауэс! Этот пистолет уж точно заряжен — я стянул его из вашего ранца, предвидя, что вы отколете нечто подобное.
— Вы все тут теряете время! — неистовствовал капитан. — Моя забота — свергнуть преступное правительство, но не все общество целиком. Послушал я, что вы тут затеваете, — и мне стало не по себе. Не хочу я ввязываться в эту свистопляску. Я возвращаюсь домой!
— Никуда вы не возвращаетесь, а остаетесь здесь и слушаете дальше. Бросьте ампулу, пока по-хорошему сказано!
Еще несколько мгновений они стояли так, сжигая друг друга взглядами. И Хауэс отступил: ампула КСД выпала из его руки, и Буш раздавил ее подошвой сапога.
— Теперь давайте сюда все, что у вас осталось. То, что рассказывает Силверстон, куда важнее, чем целая планета Глисонов. Мы вернемся домой, как только до конца осознаем великую идею, чтобы донести ее до других. Я прав, профессор?
— Да, Эдди, благодарю. Капитан Хауэс, я настоятельно прошу вас набраться терпения и выслушать меня.
Хауэс со вздохом Сизифа передал Бушу непочатую коробочку ампул.
— Я постараюсь, профессор. — Он присел на корточки возле своего ранца, меча в Буша молнии.
Разрядило атмосферу лишь приглашение Энн к трапезе.
Все уставились на Буша, как бы ожидая от него разрешения начать. Приняв от Энн миску с супом, он кивнул в сторону Силверстона:
— Ну а теперь, профессор, расскажите нам заново о строении Вселенной.
VII. Когда мертвый оживает
— Я не в полном смысле ученый, а поэтому не стану вдаваться в технические подробности дела — к общему, полагаю, удовольствию, — сказал Силверстон. — И до сих пор я не пытался переиначить существующие физические и прочие законы. Но, как только будет ниспровергнут тоталитарный режим (а я искренне верю в это), снова заработают научно-исследовательские институты и вся наука будет пересмотрена в свете новой глобальной теории.
А пока я просто приведу вам несколько примеров того, как мы теперь должны оценивать явления по макроскопической шкале.
Вы, конечно, знаете теперь, что все, относимое человеком к прошлому, на самом деле принадлежит будущему. Итак, будем теперь считать, что Земля с течением времени обратится в жидкую раскаленную массу, а затем разорвется на части, чтобы стать газом и межзвездной пылью, разносимой прочь во все стороны.