С тех пор как я училась в средней школе, я хотела стать журналистом-расследователем, но я все еще поднимаюсь по служебной лестнице в «Филадельфия Инкуайрер». Все хорошие рабочие места достаются тем, у кого больше стажа. Поэтому, я должна дождаться своей очереди и выждать время. Я думала, что смогу сделать себе имя на таком деле, как «Олд Сити Рекордс», связанном с наркоторговлей. Но каждая зацепка к лучшей истории, которая могла бы создать мою карьеру, уводила меня по дороге в никуда.
Когда мы входим в пресс-центр, мой взгляд сразу же падает на Итана, как будто меня тянет к нему. Мои внутренности сжимаются от острого желания, смешанного с ненавистью к лучшему другу моего старшего брата. Если бы только он был тем же мальчиком, которого я когда-то знала. Тогда это сделало бы эти нежелательные эмоции менее раздражающими.
Итан выдвигает свой стул из-за стола, широко расставляя ноги, и мои мысли уносятся в грязные места. Он бросает на меня чертовски сексуальный взгляд, уголок его рта приподнимается в одной из его фирменных ухмылок. Мое сердце бьется быстрее, адреналин разливается по венам от опьяняющего воздействия Итана на мое тело.
Я хочу его, хотя мне не следует подходить к нему ближе чем на десять футов. У него, вероятно, куча болезней от всех хоккейных заек, с которыми он общался на протяжении многих лет. Да, я воспользуюсь этим оправданием. Лгать самой себе легче, чем признаться в своих чувствах к мужчине, которого я ненавижу. Или, по крайней мере, попытаюсь возненавидеть.
Итан проводит рукой по бедру и похлопывает по нему, как будто приказывает мне сесть.
Мудак.
— Сестренка, — говорит Уилл, пробираясь сквозь группу мускулистых хоккеистов, чтобы добраться до меня. Он заключает меня в объятия, слишком сильно хлопая по спине. — Не знал, что ты будешь здесь.
Я откашливаюсь, когда он отпускает меня, пытаясь сориентироваться:
— Я не должна была идти к вам. Кларк попросила меня помочь ей.
Он смеется:
— Уверен, что ей может пригодиться помощь. С этими парнями может быть непросто.
— Говори за себя, — говорит Тайлер Кейн, выходя из-за спины моего брата.
Вживую он еще более привлекателен со своим загаром серфера, голубыми глазами и короткими светлыми волосами. Последнее, что я слышала — он женился на местной спортивной журналистке. Счастливица.
Тайлер протягивает мне руку и, как обычно, представляется. Он проводит рукой по волосам и улыбается:
— Твой брат все время говорит о тебе. Приятно познакомиться, Мия.
— Мне тоже, Тайлер. Кто хочет начать первым? — я указываю пальцем на Тайлера. — Как насчет тебя, капитан?
— Я возьму его, — говорит мне Кларк.
Поскольку это интервью Кларк, она берет на себя инициативу и начинает с интервью с Тайлером, оставляя меня наедине с Уиллом.
Уилл ведет меня за руку к другой стороне стола для совещаний:
— Ты уже знаешь обо мне все, что нужно знать, но спрашивай.
Мы садимся на два свободных стула, мои нервы, наконец, успокаиваются, пока Итан не выкатывает свой стул из-за стола нам навстречу.
— Мне нравится командная работа, — говорит Итан с кривой усмешкой.
Я закатываю глаза:
— Уверена, что так и есть.
— Я говорил об интервью. Вытащи свои мысли из сточной канавы, Мия.
Я пренебрежительно машу рукой у него перед носом:
— Ну, я знаю, как вы, спортсмены, любите избегать интервью, когда это возможно. Не думайте, что из-за того, что кто-то из вас меня знает, вы сможете сидеть здесь и доставлять мне неприятности. Я здесь для того, чтобы выполнять свою работу, за которую мне платят. Нужно ли мне напоминать тебе, что работа оплачивает счета и ставит еду на мой стол, так что без дерьма, ладно?
— Можешь начать с меня, — предлагает Итан. — И не беспокойся о еде и аренде. Мы с Уиллом позаботимся об этом в течение следующего месяца.
У меня перехватывает дыхание вместе с ходом моих мыслей, и на этот раз по другой причине, чем боль, которую Итан вызывает у меня между ног.
— Ты только что сказал «месяца»?
Он кивает:
— Ага, сегодня утром мы получили ответ от управляющего недвижимостью. Страховая компания приехала, чтобы оценить ущерб. Из-за количества повреждений, а также удаления плесени и тестирования, которые им необходимо провести, они говорят нам о трех-четырех неделях.
— Будем надеяться на три, — невозмутимо отвечаю я.