С Тирандой Иллидан вроде бы понял свои ошибки. Он позволил любимице Элуны запомнить его как балагура-бездельника и почти не дал узнать себя в роли успешного члена общества. Надо было раньше взяться за ум. Также он излишне затянул с признанием, Тиранда успела предпочесть ему брата. И само предложение вышло скомканным. Иллидан пытался повысить свои баллы в глазах возлюбленной, рассказывая ей о неправильном поведении Малфуриона. Надо было догадаться, что она не позволит очернять старого друга, даже если бы и не была влюблена в него.
С Каэлем он вообще старался поменьше говорить, чтобы не сболтнуть глупость. Эльфенок был сыном короля и единственным наследником трона Квель’Таласа, но ведь и Иллидан теперь хозяин Запределья, разве это не уравнивает их?! Полудемон горько усмехнулся. Возможно, у монстра вроде него в принципе не было шансов заинтересовать привыкшего к красивому окружению принца.
Иллидан взмахнул широкими крыльями и взмыл в пасмурное серо-зеленое небо. Ничего непоправимого, по сути, не произошло. Никто не ограничивает его одной попыткой. Серьезных соперников у него сейчас нет. Не считать же за такового рыжего ученого, с которым Каэль обсуждает все встретившиеся магические явления. Еще нескольких советников можно было заподозрить… Да нет, это все наставники, помощники, коллеги-чародеи. Это у них опека разной степени навязчивости, а не влечение или романтический интерес к принцу.
Полудемон оскалился. Эльфенок будет принадлежать ему, и на этот раз никакой зануда-друид не помешает. Иллидан зловеще расхохотался, и звук его смеха эхом разнесся по окрестностям Карабора, заставляя вздрагивать и испуганно озираться всю еще не спящую часть его разношерстной армии: эльфов, дренеев, наг, демонов, орков.
Иллидану внезапно вздумалось размяться со своим оружием, но его он оставил в храме, а возвращаться не хотелось. Вместо того чтобы рубить воображаемого противника иззубренными клинками Аззинота, полудемон размазал его по воображаемой стене магической волной. Он вспомнил наставления своего первого учителя, взмахнул рукой и призвал звездный дождь. Серебряные искры посыпались с неба, освещая мрачные земли Долины Призрачной Луны, темные стены крепости, бездонные обрывы бывшего континента Дренора. Здесь, в Запределье, Иллидан чувствовал себя практически всемогущим.
***
Пару дней после злополучного вечера игры в красное-синее, как мысленно называл произошедшее Каэль, старательно отгоняя от себя мысли о поцелуе полудемона, ему удавалось избегать лорда.
А потом тот сам появился на пороге его кабинета и деловым тоном предложил обсудить подготовку к походу в Награнд. Каэль поначалу обрадовался, что сюзерен решил забыть о неудобном для обеих сторон инциденте. Не вспоминать и не обсуждать случившееся — это было более привлекательным вариантом, чем выслушивать формальные извинения полудемона за невежливый поступок.
Принц приободрился. Он доложил о запасах провизии и количестве воинов, магов и паладинов, которых намеревался брать с собой, согласно кивнул на предложение взять больше целителей-священников, чьи молитвы успешно исцеляли повреждения от магии демонов. Но когда он уверился, что все вернулось на круги своя, полудемон вдруг спросил:
— Сердитесь на меня, ваше высочество?
Каэль взглянул ему в лицо. Насмехается или серьезно спрашивает? Прежде лорд называл его «высочеством» только в присутствии посторонних или же с ехидцей.
— Лорд Иллидан, давайте просто забудем о произошедшем, — прямо заявил принц. Ну хорошо же получалось! Зачем сейчас об этом разговор заводить?
Лорд Иллидан наклонился и прошептал ему прямо в ухо:
— Даже не мечтай.
Каэль почувствовал, как язык полудемона скользнул по всей длине его уха. От этого ощущения принца почему-то бросило в жар. Смутившись, он сделал шаг назад, чтобы увеличить расстояние между собой и лордом.
Иллидан же остался доволен: эльфенок на него не злился, в магическом спектре его силуэт не стал алым даже после выходки с облизыванием сладкого ушка. Значение разноцветных бликов пробежавших по его ауре, обладатель саргерасова дара разгадать не мог, но они доказывали, что принц далеко не так спокоен, как хотел бы казаться.
***
Может ли быть так, что странное поведение лорда Иллидана — это попытка усилить лояльность эльфов? Синʼдорай пришли в Запределье в надежде получить спасение для своего народа. Каэль присягнул на верность лорду Иллидану, и тот выполнил свое обещание: эльфы теперь могут поглощать магическую энергию, этой техникой они сумели овладеть все. Полудемон уверял, что волшебный поток будет питать их и в Азероте, пусть и не так эффективно. По большому счету, они могут вернуться восстанавливать разрушенный КвельʼТалас, к семьям и друзьям. С порталом будут трудности, но можно поискать способы, выкрутиться.
Один такой способ Каэль уже обсуждал с другими чародеями. Для телепортации в Азерот не хватало мощности заклинаний, но если уговорить лорда Иллидана отправить кого-то одного из магов домой порталом, то тот сумел бы организовать строительство более мощной телепортационной площадки. Элунʼаранская, например, все равно разрушена. Тут, конечно, все не так просто. Даже незначительно усиление мощности увеличивало затраты на строительство в разы, а у синʼдорай в КвельʼТаласе сейчас более чем тяжелый период. Но если вопрос встанет так, что-либо вся армия застревает на чужой планете, либо строится площадка — то уж найдут средства. Как жаль, что раньше, тринадцать лет назад, эльфы не знали, что из Дренора вполне реально дотянуться телепортацией до Азерота, если как следует постараться с обеих сторон!
Словом, хотя синʼдореи все еще здорово зависели от своих союзников, это не было вопросом выживания. А разрыв отношений с Иллидари затруднил бы, но не сделал невозможным возвращение и контакты с остальной частью народа.
Поэтому лорду Иллидану нужны гарантии, что эльфы не оставят его? Вообще-то, хотели вернуться в Азерот единицы. Каэль отдал негласное распоряжение ставить «скучающих по родине» на учет. После закрытия врат лорд Иллидан обещал наладить нормальное сообщение между мирами, тогда этих эльфов Каэль просто отправит в КвельʼТалас с письмами и распоряжениями. Остальные же синʼдореи планировали захватить часть этих земель, расширить королевство. Если они сейчас уйдут, то этих насыщенных магией запредельских территорий им не видать как своих макушек. Лорду Иллидану не нужно искать дополнительные способы привязать к себе синʼдореев!
Если такова причина его поведения, то это менее обидно, чем разного рода оскорбительные проверки. Но связь из политических соображений Каэля в любом случае не интересовала.
«Юный принц Каэль, будь моей правой рукой и неси мой гнев миру», — сказал лорд Иллидан, принимая его клятву верности. А теперь предлагает ему роль любовника. Каэль не оправдал ожиданий? Может, конечно, и наоборот, он нравится Иллидану…
Каэль вздохнул. Ему было не с кем особо пооткровенничать о своих проблемах: он больше всего доверял едва не ставшему его отчимом Паталеону, но тот не интересовался практически ничем, кроме науки. Мог обратиться с проблемой к магистру Роммату, маминому близкому другу, но обсуждать с ним такой вопрос было бы неловко, да и вообще, его реакцию Каэль и сам мог предсказать. Да практически все его подданные либо будут срочно спасать юного принца из лап жуткого демона — и тогда прощай, выгодный союз, — либо поостерегутся влезать в личные дела своих лидеров. Принц теоретически мог бы довериться веселой и дружелюбной с ним леди Вайши, но опасался. Как ни крути, у них в первую очередь политический союз, а потом уже приятельские отношения. Как знать, не использует ли леди однажды эту информацию против него.
Когда-то учитель дипломатического искусства советовал принцу рассказывать союзникам безопасную информацию в доверительных беседах для укрепления отношений. Пожалуй, теперь, когда на Каэле лежит ответственность за весь его народ, ему надо прекращать сторониться всех. Может, тогда и станут понятнее и поведение лорда, и надежность леди.
***
— Миледи, мы провели исс-с-следования тех артефактов, о которых вы говорили.
Вайши благосклонно кивнула своей подчиненной и похлопала ладонью по низкой скамье, предлагая свернуться кольцами рядом и продолжить. Леди Кшарʼраши изящно взмахнула длинными лимонно-желтыми с сиреневыми краями головными плавниками и опустилась у колец своей предводительницы.