Немного помолчав, генерал Лопес добавил:
— Кто может объяснить мне, почему полный сил молодой человек вдруг умирает от инфаркта? Трое из моих соратников, таких же патриотов, как и я, уже мертвы. Один из них, Сальвадор, погиб в автокатастрофе на дороге между Мехико и Куэрнавакой. Его автомобиль занесло на совершенно ровной трассе. Другой, Роберто, неожиданно скончался от инфаркта. Когда-то он был коммунистом, но со временем образумился и отошел от них. Некоторое время он активно помогал мне изобличать своих бывших товарищей по партии, а теперь — мертв. А ведь ему было-то всего тридцать семь, и на сердце никогда не жаловался. А три месяца назад старина Голпес выпал из окна высотного дома. Он работал в газете, проводившей антикоммунистическую пропаганду. Коммунисты травили его, его семью, друзей. Согласно официальной версии, Голпес покончил жизнь самоубийством. Список таких явных убийств можно продолжить. Люди погибали даже от укусов ядовитых змей...
Я удивленно посмотрел на генерала, не совсем поняв, о каких змеях идет речь.
— А мне уж было показалось, что я для них слишком крупная фигура: мое убийство вызвало бы огромный резонанс в обществе, — напряженно произнес генерал.
— Вы абсолютно правы. Они собирались все обставить так, будто вы покончили с собой, — заметил я и показал на листок, который Лопес держал в руке. — Это же выглядит как ваша предсмертная записка.
Генерал, покусывая губы, уставился на записку:
— Да, похоже. Но работа топорная. Кто в это поверит? С какой стати я стану накладывать на себя руки? Для этого нет причин.
Однако здесь он заблуждался. Если бы его сегодня убили, никто не стал бы докапываться до истинной причины его смерти. Для меня это было ясно как день, но рассказать ему о планах преступников я, естественно, не решился. Нет, те, кто замышлял убийство генерала, действовали отнюдь не топорно — все было обставлено в лучшем виде. Генерал в компании известных и влиятельных людей страны смотрит порнографический фильм с участием своей супруги. Он шокирован, потрясен и морально раздавлен увиденным. По возвращении домой генерал пишет прощальную записку своей Нане и пускает пулю себе в висок. Остальные пятеро, кто видел фильм и для которых мотивы поступка оскорбленного супруга вполне понятны, сочувствуют и молча разводят руками. Причины самоубийства ясны, дело генерала Лопеса закрыто.
Узнав, что звонивший сеньоре Лопес отказался ждать следующих пятидесяти тысяч песо, я сразу же заподозрил, что это не простое вымогательство денег. Теперь мне стало абсолютно ясно, что в плане ликвидации генерала главная роль отводилась этой пленке с графиней. Просмотри ее генерал в борделе «Калле-Эдисон», а я, придя в его дом, не поддайся легкой интрижке с его супругой, никто бы так и не догадался, что его просто-напросто убили. Поэтому они и не стали ждать выкупа: ведь на следующий день сеньоре Лопес нечего было бы скрывать от мужа, тем более мертвого.
— Генерал Лопес, — обратился я к нему, — может быть, не следовало бы эти деяния сразу приписывать коммунистам? Ведь возможно, что кто-то еще...
— Нет, мистер Скотт, — решительно замотав головой, прервал меня генерал. — Это дело рук коммунистов, и только их. Здесь не может быть никаких сомнений. Я сказал вам, что видел человека, который на меня напал.
— Вы что, его знаете? — изумился я.
— Да. Это был Рафаэль Бельчардо, коммунист-фанатик. Дрянь отъявленная.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Он хорошо известен всем, кто внимательно следит за деятельностью коммунистов в нашей стране. Так что мне о нем много известно. Бельчардо закончил в Москве Высшую партийную школу. Учась в ней, он, как и тысячи других, приехавших в Союз из свободных стран, постигал азы революционной борьбы и гражданских войн. Учился тому, как организовывать демонстрации и беспорядки на улицах, как вести уличные бои и партизанскую войну, как устраивать саботажи на предприятиях и прокручивать грязные делишки. Прекрасно владеет огнестрельным оружием и сражался в Испании в рядах Интернациональной бригады имени Авраама Линкольна. — Генерал Лопес почесал в голове и продолжил: — Не все коммунисты — профессиональные убийцы, но все они готовы беспрекословно выполнить любое задание своего руководства. А что касается самого Бельчардо, то он по части исполнения террористических актов большой специалист. Впрочем, он тоже пешка в чужих руках, хотя и думает совсем иначе. Всегда готов исполнить любое задание.
Пока он говорил, мысли, одна тревожнее другой, лезли мне в голову. Я в поисках телефона оглядел кабинет генерала и тут вспомнил, что аппарат с диском стоит на его письменном столе.
— Но план моего убийства разработал не Бельчардо, а сеньор Кулебра. Это имя он выбрал себе специально: «кулебра» по-испански означает «змея». Он самый опасный в стране, и по его заданию Бельчардо чуть было не убил меня. Для Кулебры я враг номер один, — продолжал генерал.
— Кулебра? — переспросил я. — А как его настоящее имя?
Генерал пожал плечами:
— Не знаю. Как ни старался — не мог выяснить. Но это человек, за которым нужен глаз да глаз. Он не только лидер, но и мозговой центр всей банды. Если бы удалось поймать его... — сказал Лопес, и его глаза заволокло дымкой, а лицо приобрело жестокое выражение, — я бы убил его. Да, собственноручно... Тогда бы его дружки-помощнички разбежались кто куда. — Он немного помолчал, а когда взгляд его снова прояснился, быстро произнес: — Прошу прощения. Меня при одном упоминании об этом бандите охватывает дикая ярость. К сожалению, никто не знает, кто этот Кулебра на самом деле. Знаем только о его жестокости.
Сеньора Лопес, все это время молча сидевшая у стола, поднялась, подошла к мужу и, положив руку ему на плечо, что-то сказала по-испански. Генерал похлопал жену по руке, затем нежно сжал ее.
То, что бандиты собирались устранить генерала, представив его смерть как самоубийство, сомнений не вызывало. Главную роль здесь должна была сыграть та самая злополучная пленка. Получалось, что все их действия планировались заранее, то есть еще до того, как мужская компания собралась в борделе на просмотр порнофильмов. Поскольку Бельчардо проник в дом Лопесов, значит, он не знал, что фильм никто не видел. Выстроив все эти факты в логическую цепочку, я пришел к выводу, что катушку с фильмом в публичный дом принес человек со шрамом на руке — один из шести мужчин, участников просмотра. И этим человеком должен был быть коммунист. Но коммунистом был и Бельчардо, затеявший грязную игру в ресторане «Монте-Кассино», в результате которой я оказался в руках местной полиции. Выходило, что и мое заключение в тюрьму было спланировано.
— Я могу воспользоваться вашим телефоном? Мне надо позвонить в город, — спросил я генерала.
— Разумеется, мистер Скотт.
Я набрал номер отеля «Дель Прадо» и попросил соединить меня с дочерью доктора Баффингтона. Пока я ждал ответа, мне в голову пришла неожиданная мысль: полицейский участок — вполне подходящее для коммунистов место, чтобы внедрить своего агента.
В трубке уже прогудело раз десять, но к другому концу провода никто не подходил. Подождав немного, я сначала попросил соединить меня с доктором, а потом, когда и он не ответил, с дежурным администратором гостиницы. Я все еще надеялся, что доктор, вернувшись в отель, вместе с дочерью спустился в бар или находится в вестибюле. Администратор мне тоже не ответил, и я положил трубку на рычаги аппарата. Чувство тревоги еще больше овладело мной.
— Извините, генерал, но я вынужден вас покинуть. Дела, — сказал я.
Мне еще многое хотелось выяснить у него, но я очень волновался о докторе Баффингтоне и его дочери.
— Я бы отправил вас на своей машине, но в столь поздний час моя обслуга уже разошлась по домам. Может быть, перед уходом выпьете? Кофе или что-нибудь еще?
— Нет, спасибо, генерал.
Генерал, левой рукой прижимая примочку к шишке на голове, поднялся с кресла и протянул мне правую руку: