Себастьян усмехнулся, не открывая глаз.
– Напрасно. Борис притащил бы меня домой, живым или мертвым.
– Как будто это может служить утешением! Снимите сапоги и позвольте мне принести ваш ужин. – Миссис Джонс щелкнула пальцами псу, который сидел у двери, навострив уши. – Твоя еда на кухне, Борис. – При слове «еда» огромная собака вскочила с проворством щенка и галопом понеслась на кухню, стуча лапами по деревянному полу.
– Думаю, сегодня вечером вам понадобится лекарство, – сказала миссис Джонс с укором.
Себастьян снова представил себе Абигайль Уэстон с юбками, натянутыми на бедрах и открывающими до колен ее стройные ноги.
– Да нет, пожалуй.
– Незачем терпеть эту пытку всю ночь, – возразила экономка, взяв шляпу и куртку Вейна. – Не валяйте дурака. Я скажу мистеру Джонсу, чтобы приготовил вам горячую ванну и отнес ужин наверх. – Она вышла в коридор, окликая своего мужа.
Это была повседневная картина. Себастьян доводил себя до изнеможения долгими прогулками, а миссис Джонс хлопотала над ним, как мать над младенцем. Иногда он всего лишь терпел ее суету, иногда радовался, что хоть кто-то заботится о нем. Порой Вейну хотелось, чтобы все просто исчезли, оставив его в покое, а порой он мечтал пожить чужой жизнью и убедиться, что в мире существует счастье. Будь он другим человеком, он веселился бы сейчас в Харт-Хаусе. Он видел бы улыбку мисс Уэстон, блеск ее волос в сиянии свечей, мог даже касаться ее руки и сжимать в объятиях в танце. На мгновение мысли Себастьяна устремились…
Но он одернул себя. Надо быть сумасшедшим, как отец, чтобы воображать такое. Он тот, кто он есть, сын помешавшегося Майкла Вейна, неудачник, с изувеченной ногой и разоренным поместьем. Тот, кому нечего предложить женщине, и Себастьян это хорошо усвоил за последние годы. Тог, кто не смог бы танцевать, даже если бы захотел. У него даже нет приличного вечернего костюма. Мисс Уэстон была бы рада краткости их знакомства, если бы слышала хоть малую толику разговоров, ходивших в городе о нем.
Поморщившись от боли, Себастьян поднялся с кресла и, хромая, поднялся по лестнице в свою комнату, где миссис Джонс уже подтащила к огню старую медную лохань, пока ее муж грел воду на кухне внизу. Если он не полежит в ванне, то утром будет чувствовать себя инвалидом. Через час экономка принесет наверх холодного цыпленка с вареным картофелем и кружкой эля. Вино теперь Вейну не по карману. Он расслабится в горячей воде, съест свой ужин в одиночестве, не считая Бориса, похрапывающего на половике, а потом ляжет в постель.
Один. И скорее всего, так будет всегда.
– Где ты была? – требовательно спросил отец, как только Абигайль вошла в гостиную.
– Гонялась за Майло. Этого озорника надо держать в клетке!
– О нет! Он такой милый! – запротестовала Пенелопа. – У него просто чудесная, как шелковая, шерстка.
– Вот из-за этой шерстки он и застрял в кусте ежевики, – отозвалась Абигайль, пробираясь через гостиную. Все двери были распахнуты настежь, чтобы создать для гостей единое пространство, где они могли бы свободно перемещаться. Абигайль огляделась в поисках матери, собираясь сообщить ей, что Майло дома, в целости и сохранности, начисто отмытый Джеймсом в конюшне. Мистер Вейн отверг их приглашение, но, судя по столпотворению, царившему вокруг, немногие последовали его примеру.
– Как тебе удалось извлечь его оттуда? – не отставала Пенелопа.
Наверное, она что-то видела в окно, предположила Абигайль.
– Мне помог наш сосед, который прогуливался в лесу. Он был настолько любезен, что вытащил Майло из кустарника. Противная собачонка так вывозилась, что пришлось просить Джеймса, чтобы тот привел ее в порядок.
– Что за сосед?
Абигайль сузила глаза:
– Мистер Вейн из Монтроуз-Хилла.
Пенелопа восторженно ахнула:
– Мистер Вейн! Самый загадочный из всех соседей! И каков он в общении?
Ну, конечно! Пенелопа слышала о мистере Вейне, всегда осведомленная обо всем и обо всех.
– Сдержанный. Настолько, что отказался войти и выслушать мамину благодарность за спасение Майло.
Пенелопа презрительно фыркнула:
– Это говорит о здравом смысле, если тебя интересует мое мнение. Я определенно избегала бы маму, будь у меня такая возможность… Но как мистер Вейн выглядит? Почему он не пришел на бал? Он что, страшный, как дьявол? Пугающий?
– Ради бога, Пенелопа, – вздохнула Абигайль. – Он был очень добр, забравшись в заросли кустарника и вытащив оттуда нашу глупую собаку. Я испортила бы платье, но мистер Вейн не только поймал Майло, но настоял на том, чтобы проводить меня до дома, чтобы мне не пришлось нести этого маленького грязнулю.