Когда я нахожу свою каюту, в животе у меня образуется глубокая пустота. Комната оказывается пустой, без шарма; она совершенно лишена каких-либо красок или ярких штрихов. Я думала, что, поднявшись на борт, я меньше всего буду чувствовать себя одиноко, но теперь это чувство неискоренимо. Я должна чувствовать облегчение — люди готовы убить за то, чтобы иметь здесь личную комнату, о чем свидетельствуют завистливые взгляды, которые я получила, когда упомянула об этом раньше. И, конечно, лучше не иметь соседа, чем жить с плохим. Но то чувство пустоты, которое, как я думала, исчезнет с моим приездом, стало только сильнее.
Дверь захлопывается за мной и возвращает меня к реальности. Я ищу свой телефон, чтобы удовлетворить инстинктивную потребность отвлечься, но вспоминаю, что ранее положила его в сейф и, вероятно, именно там его лучше всего хранить. Не похоже, что я смогу использовать его здесь хоть для чего-нибудь, не платя при этом деньги за доступ в интернет.
Приняв душ и надев что-то более удобное, я отгоняю от себя усталость и начинаю распаковывать вещи, убеждая себя, что комната станет более уютной, когда я поставлю на ней свою печать. Но не успеваю я поразмыслить над тем, в какой из пустых шкафов положить вещи, как раздается стук в дверь.
"Подумала, что тебе возможно понадобится помощь с обустройством комнаты и захочется провести время в компании", — говорит Мэддисон.
Я приветствую ее, тронутая заботой.
"Спасибо. Я не знаю, с чего начать".
"К счастью для тебя, я эксперт в этом деле".
Она не ошибается; это все равно что Мари Кондо в моей комнате, если бы она была любопытной техасской. Мэддисон быстро выбирает оптимальные места для хранения вещей, приводя своеобразные, но веские причины для всех своих решений. Кроме того, здорово слушать о жизни на борту от человека, который здесь уже давно. Видеоролики на YouTube, которые я смотрела перед отъездом, были очень полезны, но Мэддисон говорит о вещах гораздо честнее, чем люди, которым приходится фильтровать свой опыт и мнение, чтобы избежать возможных исков о клевете от своих работодателей. Мне приходится отбросить свою странную причуду гермофоба, когда она сидит на моей кровати в "одежде для активного отдыха", чтобы обустроить мне гнездышко на верхней койке с простынями, пахнущими домом, и сказочной гирляндой, которую я купила, увидев в очередном влоге о путешествии. Она переходит к последним штрихам: приклеивает мои фотографии на стену с помощью магнитов в форме звезд.
Я хмурюсь, когда вижу фотографию, которую я намеренно убрала из коллекции, собранной для меня сестрой. Она была сделана на фестивале Latitude несколько лет назад летом, когда мне исполнилось восемнадцать. Я обнимаю Тару и Кейт, которые стоят по обе стороны от меня, подняв руки вверх, и на всех трех наших лицах сияют веселые улыбки.
Только взглянув на фотографию, я могу поклясться, что чувствую запах этого слишком сладкого сухого шампуня на наших волосах, украшенных цветочными повязками. Я говорила Саре, что ни за что на свете не повешу фотографию этой сучки на стену, но она возразила, сказав, что мне нужно больше картинок, чтобы казалось, что у меня есть друзья. Я была не согласна, но, похоже, последнее слово было за ней.
Это было последнее лето перед тем, как все изменилось. Мы втроем переехали в Лондон: Тара и Кейт поступили в выбранную нами театральную школу, а я взяла неожиданный отпуск, планируя работать и снова поступить на следующий год.
Как там говорится? Самые лучшие планы мышей и людей часто идут прахом. Да, звучит примерно так.
"У меня есть вопрос", — говорит Мэддисон, выставляя фотографию с семейного праздника.
"Ты одинока?"
"А что? Тебе интересно?"
"Нет, просто любопытно".
Она что-то задумала, и у нее плохо получается это скрывать. Достаточно поднять бровь, чтобы она раскололась.
"Отлично. Мне кажется, ты кому-то нравишься, вот и все".
"Я здесь всего день!"
"Здесь это ощущается как неделя".
"Это все равно не долго", — протестую я, но она отмахивается от моего замечания.
"Можешь опустить свою стрелу — я не свободна".
"Кто же этот счастливчик?"
"О, нет, я одинока, но не собираюсь вступать в отношения".
"Разве ты не хочешь хотя бы узнать, кто это?"
"Нет."
Да.
Мэддисон смотрит на меня с открытым ртом. Очевидно, что от ее сплетен редко отказываются.