- Ты даже не краснеешь, - хмыкнул Люк.
- У меня нет привычки краснеть. - Она снова сладко потянулась, и сползшая простыня обнажила ее грудь. Брай рассмеялась, заметив, что Люк сконцентрировал на ней свой взгляд. Оттолкнув его, она села.
- Покажи мне свои сады, - деловым тоном потребовала она. - Скоро наступит весна, а я так и не видела их.
- И все-таки ты их видела.
- Как ты узнал?
- Они лежали под моей кроватью в той комнате, где я жил раньше. Ты не скатала их в трубочку так туго, как это делаю я.
- Почему ты думаешь, что это я? Может, это была Адди?
- Адди могла наткнуться на них, но не стала бы их смотреть. Этого бы не сделали и Марта с Джебом. Что ты надеялась там увидеть?
- То, что увидела. Я отыскала их сразу после того, как ты показал мне план реставрации дома. Мне было интересно узнать, существуют ли они, и я пробралась к тебе в комнату.
- Ты могла бы меня попросить.
- Нет, не могла. Я не хотела, чтобы ты знал, что я ими интересуюсь.
- Чертежами или мной?
Брай наклонилась и поцеловала его в губы.
- А ты все еще не знаешь? Меня интересует и то и другое.
Она увидела на его лице знакомую кривую ухмылку. Он потянулся, чтобы ее обнять, но она быстро соскочила с кровати, встала на колени и запустила руку под кровать.
- Ты же говорила, что тебе совершенно не хочется двигаться? - удивился он.
Брай вытащила чертежи, бросила их на одеяло рядом с Люком, затем надела халат.
- Неси их к окну, - приказала она, игнорируя его голодный взгляд. - Ты покажешь мне, как это будет выглядеть, если смотреть на них из окна.
Они сели на скамью у окна, развернули перед собой план садов, и Люк стал рассказывать ей о своем видении прудов, лабиринтов, клумб. Он описал красочную палитру цветов, которые будут меняться круглый год.
Прижавшись носом к стеклу, Брай обозревала панораму, раскинувшуюся перед домом.
- Мы запустим в пруды экзотических рыб.
- Как пожелаешь.
- А мама каждую весну будет устраивать в саду приемы с бумажными фонариками, развешанными вдоль аллей, ведущих к реке.
- Но не этой весной, - уточнил Люк. - Только через несколько лет, когда сады наберут силу.
- А пока мы можем помечтать, - проговорила Брай. - Вон там мы будем любить друг друга. - Она указала на полянку из диких гераней.
- И там. - Он указал на поляну рододендронов.
- В пруду?
- В одной из аллей, - ответил Люк, сдвинув палец.
- Это уже лучше.
Смеясь, Люк скатал чертежи и, бросив их на пол, сел и усадил Брай между своих расставленных ног.
- Вчера вечером ты долго разговаривала с матерью, - произнес он. - О чем?
- Мы говорили о многих вещах. Нам обеим это было необходимо. Странно, что я могла так сильно любить ее и совсем не понимать. А как насчет твоей матери. Люк? Когда ты познакомишь меня с ней?
- Ты этого хочешь?
- Конечно, хочу, - обиженно ответила она. - Почему бы мне этого не хотеть?
- Я говорил тебе, кто она, Бри.
- Ты говорил, чем она занимается. Я хочу познакомиться с твоей матерью, Мэри Кинкейд. Ты ведь не стыдишься ее?
- Нет! Но я бы понял тебя, если бы ты не захотела с ней встречаться.
- Я хочу. Но вдруг она решит, что я не очень хороша для тебя? Она может подумать, что я вышла за тебя замуж исключительно ради денег.
- Вряд ли меня можно было назвать богатым человеком, когда я женился на тебе.
- Но ты богат сейчас. Или будешь богат, когда расскажешь моей матери, что все, унаследованное ею, по праву принадлежит тебе.
- Меня не волнует, если она все растратит. Бри.
- Но она может снова выйти замуж!
- Если такое случится, тогда и объясним ей, что к чему. А сейчас это не имеет значения. Моя мать удовлетворена, что Оррин оказался Уолтером Уингейтом. Со временем она заставит людей снова уважать Конрада. А сейчас ей не терпится встретиться с тобой.
- Правда?
- Так она пишет. Не будем откладывать вашу встречу на долгий срок
- Ты хочешь сказать, что мы поедем в Нью-Йорк?
- Я надеюсь, что она приедет сюда.
- Люк! - Брай повернулась и постучала пальцем по его груди. - Как давно ты знаешь об этом?
- Со вчерашнего дня. Ее письмо пришло с той же почтой, что и письмо Адди.
- И ты говоришь мне об этом только сейчас?
- Вчера ты была занята разговором с матерью. Моя новость могла подождать.
- Но сегодня утром...
- Сегодня утром я не думал о матери. - Люк заключил Брай в объятия. Тебе не хочется?..
Брай кивнула прежде, чем он договорил.
- Все время хочется, - ответила она. - Просто неприлично, как часто мне этого хочется.
- Тогда давай займемся приличными вещами.
Эпилог
Карета мирно катила по дороге, оставляя за собой облако пыли. Путь из Чарлстона в "Хенли" не был гладким, и время от времени колеса, попадая в колею, заставляли пассажиров подпрыгивать на своих местах. Чтобы не стукнуться головой о потолок, они крепко вцепились в мягкие сиденья.
- Вы оказали нам большую услугу, позволив сесть в вашу карету, проговорила Мэри Кинкейд. - Мы горим желанием поскорее увидеть сына. Мы могли бы простоять на дороге несколько часов, если бы вы не предложили нам свою помощь. - Ее серые глаза были полны благодарности, когда она протянула руку мужчине, сидевшему напротив нее. - Я Мэри Кинкейд. А это мои сестры. Она улыбнулась. - Во всяком случае, по духу.
Все шесть женщин одарили своего доброго самаритянина ослепительными улыбками, очень похожими на улыбку Мэри. Две из них были рыжеволосыми, три брюнетками, а у Мэри Кинкейд волосы были цвета горького шоколада Их улыбки были открытыми, дружелюбными и слегка кокетливыми, несмотря на тот факт, что он путешествовал с женой.
- Ни моя жена, ни я не имели ни малейшего намерения оставлять вас на дороге. Ваше присутствие служит для нас хорошим предзнаменованием.
- Наше? - спросила Лиззи, поправляя кокетливую шляпку так как страусовое перо на ней, колыхаясь, щекотало ей щеку.
- Предзнаменованием? - спросила Ливия, подбирая юбки, чтобы Мэгги на них не села.
- Хорошим? - спросила Маделин с недоверием в карих глазах.
- Как такое может быть? - одновременно спросили Лаура и Нэнси.
Хорошенькое личико Мэри Кинкейд приняло извиняющееся выражение, хотя уголки ее рта растянулись в кривоватой усмешке.
- Пожалуйста, извините нас. Мы чрезмерно любопытны, как и все женщины. Просто ваше замечание нас удивило.
В карете было слишком тесно, но мужчина быстро решил этот вопрос, посадив жену себе на колени. Это вызвало нежный смех, обмен понимающими улыбками, и, что наиболее примечательно, со стороны женщины, сидевшей у него на коленях, не последовало ни единого возражения.
- Вы когда-нибудь слышали о тайне Гамильтонов и Уотерстоунов? - спросил он.
- Кажется, я слышала, - протянула Мэри. - Что-то, связанное с сокровищами. Мой сын писал мне об этом.
- В самом деле? Значит, вы знаете о "Семи сестрах"? - Он внимательно оглядел всех женщин странным загадочным взглядом, но так и не смог понять, что привело их в замешательство.
- Возможно, вам следует объясниться, - осторожно попросила Мэри. Маловероятно, что мы знакомы с теми "Семью сестрами", о которых вы говорите. - Она даже представить себе не могла, что он может говорить о пользующемся дурной славой борделе в Нью-Йорке под тем же названием.
Он продекламировал:
- Семь сестер с проклятием над ними,
Семь сестер в полном одиночестве,
Одна прекраснее другой,
Но каждая с сердцем, холодным, как камень.
Наступила тишина. Лиззи первой нарушила ее:
- Не очень-то лестно, не так ли?
Мэгги кивнула, но заметила:
- Там говорится, что одна была прекраснее другой.
- Он не говорит о моем сердце, - вступила в разговор Нэнси. - Готова поспорить, что вы не найдете сердца теплее моего.
Мужчина почувствовал, как все Взгляды устремились к нему.