– Извините, – поспешно пробормотала Сова, – я не хотела... Мы не хотели вас обидеть. Просто мне непривычно... Просто... Я не знаю, просто...
– Просто я – чужак, – закончил он.
– Нет, я...
– Мы говорили о фехтовании, – Лорис решил, что положить конец неловкости можно, элементарно переведя разговор на другую тему.
– Вы обещали мне показать местную технику боя, – напомнил Дар.
– Прямо сейчас? – удивилась Сова.
– Потом стемнеет, – заметил он.
Видимо, она все еще испытывала неловкость – и отказать ему не решилась.
– С вами? – неуверенно переспросила она, потянувшись к ножнам, прислоненным к скале рядом с обеденным валуном.
Зорий покачал головой.
– Боюсь, что со мной это будет трудновато. Я никогда не видел местных боевых стилей.
– Со мной, со мной, – усмехнулся Лорис и тоже взял свое оружие – легкий меч горожанина, больше похожий на шпагу со щитком-корзинкой.
– В городе он никогда со мной не фехтует, – пожаловалась Сова.
– В городе мне некогда, – ответил Лорис, – в городе вечно кто-то болеет.
Пришлось отвязать от гарды диплом фехтовальной школы. Для учебного боя клинок из кожаных ножен не вынимался, и, чтобы они не соскальзывали с клинка, на верхней обоймице ножен имелся ремешок, который затягивался на крестовине меча. Сова проверила крепость узла и принялась придирчиво осматривать площадку перед пещерой как место предстоящего поединка.
– Если я не вернусь, – неожиданно сказала она, бросив быстрый взгляд на Лориса, – ты сможешь устроить в моем доме больницу. И тебе больше не нужно будет ходить к больным по домам.
Лорис принял боевую стойку.
– Давай мы потом об этом поговорим, – попросил он. – Ты хотела показать, чему тебя научили.
Сова неохотно подняла меч. Зорий вдруг подумал, что его затея несколько несвоевременна, но уже поздно было идти на попятный. Клинки глухо стукнули, соприкоснувшись друг с другом.
Если она не вернется... Два дня после злополучной Ночи Четырех Лун она старательно запрещала себе думать об этом. Потому что стоило лишь пожалеть себя, как ее скручивала такая ненависть, что становилось тяжело дышать. Все будет хорошо. Не может же всё время становиться только хуже!
Клинок Лориса просвистел у самого уха Совы, и она не только не успела парировать рубящий удар, но даже не пыталась сделать это.
– Если бы я был столь же внимателен, как ты, у тебя уже не было бы уха, – заметил Лорис, отводя оружие. – Ты собираешься драться или спать на ходу?
Сова недовольно дернулась, но промолчала, пытаясь сосредоточиться на учебном бою.
Не может же все время становиться только хуже... Всё это должно когда-нибудь закончиться. Только – когда? Через два года, которые ей предлагается просидеть на двадцать второй базе? Как долго вы будете оставаться такой, какая вы есть? Два года? Два? Или всю оставшуюся жизнь? Сообщите, Лаэрта Эвери, до каких пор вы намерены быть такой ненормальной! Не можете?
Сова налетела на клинок Лориса так неожиданно, что тот не успел отдернуть руку. Наконечник его ножен больно ткнул ей ребра.
– Что происходит? – шепотом спросил Лорис, встревоженно поглядывая на нее.
– Ничего.
– Если не хочешь драться, можно прекратить.
Сова отрицательно мотнула головой и снова встала в позицию.
Они уже отняли у нее три года жизни. Три года вне закона, три года без Командора, без работы, без друзей. Три года ежедневной тоски и одиночества. И если бы не Лорис... А сейчас они снова хотят отнять у нее... Сколько? Как долго вы будете оставаться такой, какая вы есть? Откуда я знаю? Не знаете? Ну, тогда сидеть вам на двадцать второй базе, пока не исправитесь! Пока не научитесь быть как все! Разве не так?
Сова отразила удар и даже предприняла атакующий маневр.
– Наконец-то, – пробормотал Лорис.
Она кивнула.
Разве это не разумно? Разве не правильно? Еще немного – и ей скажут то, что уже однажды сказали в институте: «Ты никогда не будешь человеком. Ты – другая». А для других предусмотрено другое существование: двадцать вторая отдаленная база, изоляторы, специальные условия содержания. И это – разумно. Так разумно, что она сама убралась подальше, на самую окраину обитаемых миров, только для того, чтобы ее оставили в покое! Все. Сразу!
Теперь атаки Совы стали резче, стремительнее. Принимая удар на плоскость своего клинка, она не забывала о перехватывающих и перенаправляющих клинок противника контрударах. Ее уклонения стали сдержаннее и точнее. Возросла и сила ударов: теперь на ножнах оставались зарубки, сквозь которые просвечивало лезвие. Слетел и откатился под валун украшавший ножны Совы металлический чеканный наконечник.
Но её не оставят в покое! Никогда!
Острие ее легкого меча вспороло воздух чуть выше плеча Лориса. В последний момент Лорис успел нырнуть под колющий удар, вдруг осознав, что Сова и не думает останавливать движение клинка – как это делают во время учебного боя. Она смотрела куда-то сквозь него, не фокусируя взгляд даже на оружии. Держать оборону стало сложно. Рука налилась свинцовой тяжестью. Он попытался поймать взгляд Совы, чтобы прекратить учебный бой, который, кажется, перестал быть учебным – и застыл, роняя оружие.
Но Сова ничего уже не видела, продолжая начатую атаку.
Увидел Зорий.
Меч в ножнах уперся в грудь парализованного противника, острие клинка пропороло защитную кожу ножен и пошло дальше, вглубь, взрезав белую рубашку, когда Дар в тигрином прыжке сбил Сову с ног.
Меч полетел в одну сторону, Сова покатилась по камням в другую. Дар застыл между противниками, раздумывая, к кому из них броситься на помощь.
Сова очнулась от удара о камень, недоумевая, как она оказалась на земле. Лорис? Она обернулась и застыла от ужаса: Лорис удивленно рассматривал свою окровавленную руку, а по его белой рубашке расползалось красное, ярко-красное пятно. Сова рванулась и, как на скалу, налетела на Дара. Он не пускал, она молча рвалась. Сейчас ее опять отшвырнут. Она хотела закричать, но вместо крика вышел только шепот:
– Пусти!
Зорий еще немного подумал – и пустил. Сова бросилась к Лорису. Впрочем, тот уже пришел в себя.
– Не суетись, – Лорис придержал налетевшую на него Сову. – Все в порядке, только задело.
– Больно? Лорис, больно? Как я?.. Как...
– Спокойно. После поговорим. Дай мой саквояж.
Сова кинулась к докторскому чемоданчику. Влажные пальцы нервно терзали простой замок.
– Синюю ампулу, – подсказал Лорис.
– Сейчас.
Сова справилась, наконец, с замком, выхватила нужную ампулу-шприц, зубами содрала с нее упаковку и прямо через рубашку сделала укол для остановки кровотечения. Зорий стоял рядом, но не вмешивался. Теперь дрожащие пальцы Совы расстегивали пуговицы на рубашке Лориса так, будто те вдруг стали живыми и начали уворачиваться. Лорис не выдержал этого зрелища и просто разорвал ткань в месте пореза. Рана была небольшой: большую часть силы удара погасили ножны, так что острие клинка лишь вспороло кожу и уткнулось в ребро. Рана была не опасной – Зорий знал это еще до того, как увидел порез. Но отчаянное раскаянье не позволяло Сове здраво оценить ситуацию.
– Что мне делать? – Сова с ужасом смотрела на Лориса. Она часто ассистировала ему на операциях, но никогда не делала их сама.
Лорис подумывал о том, чтобы попросить помощи у Зория, поскольку не считал состояние Совы подходящим для участия даже в простой хирургической операции. Но она принялась стремительно опустошать саквояж в поисках биохирургического клея для нанесения на место пореза.
– Подожди, – Зорий отодвинул от Совы чемоданчик.
– Ты что? – Сова потянулась за медикаментами, видимо, в состоянии шока незаметно перейдя с Зорием на «ты».
– Я сказал, подожди! Дай руку.
– Зачем?
– Дай руку! – не выдержав, рявкнул Дар. – И помолчи. Накрой рану рукой. Вот так. Теперь сосредоточься. Лорис, отвернись. Отвернись, я сказал, ты ей только мешаешь. Закрой глаза, Сова! Заращивай.
– Что? – Сова смотрела на Дара, как на сумасшедшего.
– Заращивай! Выпусти свою энергию через ладонь. Она должна быть белая, как молоко. Представь, как она растворяет кровь, заливает рану, вытесняет боль. Представляй, как сходятся концы, сплетаются порванные ткани. Давай!