– Руку порезала, – словоохотливо пояснила мне Берта, демонстрируя перемотанную кисть. – Док, добрый человек, дай ему боги побольше лет жизни, освободил меня на два дня от работы. Лютый свирепствовал, конечно, ругался так, что уши вяли, но поделать ничего не смог: против Дока не попрешь.
Здесь она была права. Дока, невысокого сутулого плешивого мужчину лет пятидесяти, побаивались даже самые озлобленные охранники, такие, как Лютый.
– Послушай, Дамочка! – Берта подошла поближе. – Твой-то приезжал?
– Приезжал, – мрачно кивнула я, погруженная в невеселые мысли.
– Гляди-ка, порядочный, не бросил, – удивилась она. – Ко всем ездить быстро перестают, а твой все держится. Повезло тебе с ним, Дамочка. Ты за него держись, такой мужик редко попадается.
Я неопределенно пожала плечами – пусть понимает, как хочет. Берта, решив, что у меня подходящее настроение для пустой болтовни, присела на койку рядом со мной.
– Дамочка, я давно у тебя спросить хотела: а тебя-то за что сюда засунули? Нет, ты не отвечай, если не желаешь, я пойму.
Саму Берту "засунули", когда поймали на месте преступления – она пыталась украсть кольцо в ювелирной лавке. Как по мне, сглупила она сильно: одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что вряд ли она пришла к ювелиру с целью прикупить новые серьги. Мастер оборванку не выставил, но наблюдал за ней пристально – вот Берта и оказалась здесь. Эту историю незадачливая воровка пересказывала уже много раз, так что все заключенные уже выучили ее наизусть. Я же о причинах, по которым очутилась в лагере, предпочитала не распространяться. А сейчас Берта с горящими глазами жадно ожидала моего ответа.
– Так как, Дамочка?
– За дело, Берта, – горько усмехнулась я. – За дело.
– А за какое?
– За попытку убийства.
И с неким злорадным удовольствием увидела, как побледнела и отшатнулась товарка по несчастью. Такого ответа она явно не ожидала.
– Шутишь, да? – Берта все никак не могла поверить в то, что я способна убить человека. – Ты ведь такая нежная, Дамочка, такая утонченная. Аристократка.
– Не шучу, – равнодушно бросила я. – Сама подумай, с чего бы иначе я здесь оказалась?
В больших голубых глазах собеседницы страх начал сменяться любопытством.
– А чем ты… Ядом, да? Или заклятием? Точно, заклятием, ты ведь магией владеешь. Я видела, как ты поначалу применить ее пыталась, пока не поняла, что бесполезно.
– Не магией, ножом, – буднично сказала я, будто речь шла о том, что я предпочитаю на завтрак: кашу или омлет.
Берта бросила взгляд на мои огрубевшие от работы ладони и помотала головой.
– Да ну, Дамочка, – обиженно протянула она. – Не хочешь признаваться – так и скажи, обманывать-то зачем?
Я промолчала. Смысла доказывать незадачливой воровке, что я говорю правду, никакого не было. Пусть себе думает, что хочет.
Тишину внезапно разорвал гулкий удар колокола, и мы с Бертой испуганно переглянулись, а потом сломя голову бросились к двери. Внеплановое построение могло означать только одно – неприятности.
И точно, когда мы, запыхавшись, присоединились к строю хмурых женщин в серых одеждах, то сразу заметили привязанную к столбу для наказаний хрупкую фигурку. Я вгляделась попристальнее и охнула – Красотка! Спросить, чем она провинилась, я не могла, поскольку по бокам от нас застыли охранники, а оказаться рядом с несчастной за болтовню у меня не было никакого желания. И все же… Красотка, худенькая зеленоглазая блондинка с на удивление пышным бюстом и круглым задом, ходила по лагерю королевой. Всем было известно, что она спит с Лютым, а тот делает своей любовнице поблажки. Пару раз девица даже пыталась сцепиться со мной, на что я порекомендовала ей расспросить у своего кавалера, как именно я здесь оказалась. Красотка прониклась и больше меня не трогала.
А сейчас безвольное тело девушки повисло на веревках, а ее любовник уже примеривался кнутом к обнаженной спине. На губах Лютого играла отвратительная сладострастная улыбка – начальнику охраны доставляло удовольствие самому пороть провинившихся заключенных. Он никогда не поручал порку подчиненным. Лютый облизнул губы, и меня замутило. Свист – и сразу крик, полный животной боли. Я крепко зажмурилась, понадеявшись, что этого никто не увидит. Еще крик, еще, еще, а затем непрерывный дикий вой. Сколько же ей назначили?
– Хватит! – вмешался, слава всем богам, Док. – Ты желаешь ее проучить или покалечить? Отвязывайте и тащите в лазарет.
Пока охранники занимались Красоткой, остальные заключенные молча, потупив глаза, побрели на ужин.