— Ты можешь брать все, что тебе нужно, — уверяю ее, останавливая объяснение, которое ей определенно было неловко давать.
Она расслабляется.
— Хорошо. Спасибо.
Я киваю.
— Как ты себя чувствуешь? Тебе нравится?
— Я еще не привыкла к одежде, но прическа, макияж… Да, я чувствую себя собой. Волосы были розовыми только последние три месяца, до этого был платиновый блонд. Я хотела попробовать разные образы, но всегда возвращалась к рыжему.
Я все еще не могу оторвать от нее глаз, снова протягивая руку. Что-то странное происходит, когда она кладет свою ладонь на мою. Словно ее хватка сжала мое сердце, которое теперь бьется, как барабан на гавайской вечеринке. Я едва могу дышать, когда прижимаю ее к себе. Моя способность говорить снова испаряется.
— Поедем? — она вопросительно моргает.
Да. Сейчас.
— Поужинаем где-нибудь?
— Да! Веришь или нет, но это очень изматывает, когда тебя постоянно щипают, толкают, тыкают и прихорашивают, поэтому, если мне не придется готовить…
— Поедем, — на самом деле, мне нравится выходить в люди с Кили, держать ее близко к себе, чтобы все остальные кусали локти от досады, что она принадлежит мне.
Вот только это не так. И совсем скоро мне придется предложить ее Гриффу как угощение.
Не буду думать об этом сегодня. Нет. Я просто наслажусь временем с Кили после тридцати шести часов, которые мы провели в разлуке. Да, я считал.
После недолгого разговора мы попадаем в «Пасифик’О», романтическое место с морепродуктами, закатом, потрясающим ужином и отменным вином. Мне нравится наблюдать за ее преображением, а время, которое мы проводим в подготовке, — лучшая часть всего этого. Она выглядит бодрой, словно ей комфортно в новом облике. Ее самоощущение обновилось.
Или, возможно, я наконец-то вижу ее такой, какая она есть.
Я обдумываю это, пока официант предлагает нам счет.
— Эй, — шепчет она. — У тебя есть что-то завтра утром?
— Не больше, чем в любой другой день. Ты что-то задумала? — чувствую ухмылку на своем лице. Не могу себя сдержать. У меня в голове полным полно идей, и мне интересно, скажет ли она какой-нибудь из них «да»…
Она смотрит в свой телефон.
— Я знаю, что уже поздно, но я подумала, может, мы сможем сделать еще кое-что прежде, чем вернемся домой?
— Что, например? — Кили уже отказалась от десерта, поэтому я не могу даже предположить, чего она хочет.
— Тут недалеко на углу есть бар с караоке по средам и воскресеньям, а я скучаю по пению. Это успокаивает.
Моя первая реакция — это категоричный отказ, но затем до меня доходит, что она не просила меня петь. Я все еще не понимаю ее убеждения в том, что щебетание перед толпой людей может успокаивать, но она действительно выглядит взволнованной. Как я вообще могу ей отказать?
— Только пообещай не тащить меня на сцену…
— Конечно. Мне просто нужно спеть парочку песен.
Мне нравится идея снова услышать ее пение.
— Можно я выберу песню?
— Посмотришь на варианты, когда мы будем там. Если я пойму, что смогу это спеть, то сделаю это. Договорились?
— Договорились, — это будет весело.
В баре темно, шумно и достаточно людно. Мы замечаем уходящую пару и успеваем занять место за высоким столом. Как только мы располагаемся, кто-то передает нам большую папку с песнями. Я надеюсь, Кили скоро начнет петь, потому что какой-то пьяный подражающий Бейонсе турист уже вызывает у меня головную боль.
Кили передает мне фолиант с песнями. Я рассеянно перебираю, пока официантка принимает наш заказ на напитки.
— Что-то есть?
Я усмехаюсь.
— Like a Virgin?
Она категорично качает головой.
— Точно нет.
— А что с ней не так?
— Во-первых, по-моему, это одна из тупейших когда-либо написанных песен. Во-вторых, лгать не в моей привычке. Но в целом, камон! Давай что-то сложнее?
Принято.
— Как насчет… Buttons? Кому не нравятся The Pussycat Dolls?
В основном, мне просто хочется услышать, как она поет мне что-то многообещающее.
Кили качает головой.
— Мне нравится песня, но Николь Шерзингер не сложно спеть. Как насчет чего-то серьезнее?
— Бритни Спирс?
Она закатывает глаза.
— Ты меня обижаешь. Что-то пожестче.