Я смотрю в свой бокал. Мне нужно как-то все ей объяснить, дать ей чертовски хорошую причину для того, чтобы и полюбить меня снова, и помочь мне. Единственное рациональное, что я могу сейчас сделать, – это сказать правду.
– Помнишь, я говорил тебе, что мой брат переспал с моей бывшей? Что моя ассистентка, Бритта, мне как сестра?
– Да.
– Потому что она могла бы быть ею. Сестрой, – я нервно стучу по столу. – Я думал, они с Гриффом собираются...
– Жениться?
Я киваю.
– Он заикался об этом. Он любил ее. Или я думал, что он любил. Они казались идеальной парой, но этот гребаный ублюдок оставил нас всех позади и не оглядывался.
Ее лицо смягчается. Мне не нужна ее симпатия, но знать, что она меня слушает, очень приятно.
– Что случилось?
Я выдыхаю. Теперь становится сложно.
– Три года назад у меня появился зарубежный клиент. Из королевских. Он посвятил меня в жуткую тайну, но ему нужны были мои услуги. Если бы кто-то узнал, что у него была любовница, был бы жуткий скандал. По закону я не мог никому рассказать, даже брату. Несмотря на то, что Грифф не помогал с этим клиентом, у меня было четкое намерение закрыть сделку и положить деньги на наш общий счет, как я всегда делал. Мы делили все, что заработали, пятьдесят на пятьдесят.
– Это имеет смысл. Что могло вызвать его недовольство?
– Прям перед подписанием, Грифф узнал, что я работал над этой сделкой в одиночку, и рассудил так, что я пытался его обставить и лишить славы и половины от 20 миллионов долларов. Он обвинил меня в попытке подорвать бизнес, который мы строили шесть лет вместе. Как бы я ни клялся, что это неправда, он мне не верил. Он думал, что из-за того, что я отходил после разрыва с Тиффани, и позволил ей затуманить свой разум.
– И он ушел из бизнеса. Ты говорил, – произносит она. – Это тебя расстроило, и ты хочешь мести, да?
– Да, я бы с радостью отплатил этому ублюдку, но если бы все, чего я хотел, это месть, то попросить тебя его «отвлечь» было бы недостаточно личным. Если бы я просто хотел заставить его страдать, я бы ударил его по роже и вытолкнул его из его же бизнеса. Но не все так просто. Есть нечто большее.
– Я слушаю.
– К моменту закрытия нашего общего бизнеса, Грифф уже забрал свою половину денег с общего счета и уехал из офиса, не сказав мне ни слова. Менее чем через двадцать четыре часа он основал свою собственную компанию и начал самостоятельно заниматься листингом. Бритта была потрясена тем, что он не взял ее с собой и даже не сообщил об этом. На тот момент они уже встречались год. На этом ее кошмар не закончился. Грифф написал мне по электронной почте и сказал, что хочет, чтобы я почувствовал, каково это – когда тебе бьют ножом в спину, поэтому он трахнул мою бывшую. Несколько раз. Он даже прислал фотографии. Хорошо придумал, да? Конечно, он знал, что моя ассистентка прочитает сообщение первой… – я нахмурился. – Бритта тогда только что узнала, что беременна.
Мягкие губы Кили раскрываются в удивлении. Она чувствует, как больно было Бритте.
– Боже мой... Она была опустошена, наверное.
– Была. Но она боец. Она вернулась и одна растит моего племянника. Я позабочусь о том, чтобы у нее и Джейми было все, что им нужно в финансовом плане. Я навещаю парня и играю с ним, когда могу, – но я прекрасно понимаю, что я не тот, кто смог бы справиться с ролью папы. Для этого я слишком похож на своего отца. – Даже сейчас Грифф не признает своего сына и не дает никаких поводов думать, что ему не все равно.
Официант подходит с горячими тарелками и ставит их на стол. Он пытается снять напряжение, завязывая светскую беседу, от которой я скриплю зубами. Под конец я рычу на него, чтобы он допетрил, что пора свалить.
Когда он уходит, Кили глубоко вздыхает.
– Я не виню тебя за то, что ты думаешь, что твой брат полный ублюдок. Через это сложно пройти. Мне жаль тебя, Бритту, твоего племянника. Я надеюсь, что карма даст Гриффу то, чего он заслуживает. Но, Максон, если ты отплатишь за гнев местью – неважно, насколько веской причиной ты руководствуешься – как ты думаешь, что произойдет дальше? Это перерастет в ненависть. От нее ужасно трудно избавиться. Он – твоя семья. Эта гнойная ярость никому из вас не помогает. Может, тебе стоит просто позвонить ему, прояснить ситуацию и...
– Нахер это. Он кинул меня, – я понял, что накричал на нее, и снова почувствовал себя мудаком. – Прости. Я знаю, ты пытаешься помочь. Если бы Грифф проявил хоть каплю раскаяния, если бы он показал, что скучает по Бритте, что ему нужен его сын, что ему не наплевать на собственного брата, я бы отпустил это все. Иногда я скучаю по нему и по тому, как близки мы были. Но он ушел. И это он должен быть тем, кто вернется.
– Гордость важнее семьи?
Я сжимаю пальцы вокруг подлокотников кресла. Если вдруг перестану, то вскочу с места как идиот и наговорю того, о чем потом пожалею.
– У тебя есть способность задавать вопросы, предназначенные для того, чтобы пролезать мне под кожу.
– Нет, Максон. Я задаю вопросы, которые заставляют тебя задуматься.
Это работает. Я раздражаюсь. Но все равно затыкаюсь прежде, чем скажу что-нибудь. Она права, мне нужно это учитывать. Я пробую пасту. Достойно. Вино получше, оно поднимет мне настроение.
– Он сделал больно всем, кому на него не наплевать, – наконец говорю я.
– Я поняла. И я согласна с тем, что я далека от этой ситуации, и не чувствую всего, что чувствуешь ты, не понимаю этого до конца. Но знаешь, в чем я уверена? В том, что, если ты попытаешься заставить его прочувствовать свою боль, тебе не станет лучше. Подумай о моральном превосходстве. Я не так хорошо тебя знаю, но я верю твоему деду. Ты человек чести, даже если сам того пока не знаешь.
Она сказала это не просто так. Да, черт подери, не просто так.
– Все не так просто. Это грызет меня изнутри каждый день.
– Не позволяй этому.
Я беру бокал вина и наклоняюсь, стиснув зубы.
– Что бы ты сделала, чтобы отомстить своему бывшему, курильщику марихуаны, который сбежал от тебя? Как далеко бы...
– Я бы не стала мстить. Я не хочу тратить на него столько энергии. Но его уход не так сильно ударил по мне, как по тебе твой брат. Я не любила Тима.
А я любил Гриффа. Я вздыхаю.
– Я не могу просто отпустить это.
– Тогда... Я не уверена, что у нас есть причины видеться.
От такой перспективы она погрустнела.
Я чувствую себя растоптанным.
– Даже свидание?
– Ты действительно хочешь встречаться? У тебя нет времени даже на океан, вид на который открывается с твоего же балкона. Ты озабочен бизнесом и пытаешься быть на шаг впереди всех. Не думаю, что у тебя найдется время на меня.
Когда она встает, мое сердце опускается в пятки. Я вскакиваю.
– Не уходи, Кили. Что насчет денег, которые я предложил? Это должно что-то значить.
Она качает головой.
– Я бы никогда не пожертвовала совестью ради кошелька.
Сам того не желая, я снова оскорбил ее.
– Я не могу правильно подобрать слова...
– Ты можешь. Ты просто не хочешь. Ты еще не готов. Я могла бы предложить тебе медитацию, если ты хочешь очистить чувства и уменьшить гнев...
Я фыркаю. Не хочу. Это происходит само собой.
Она улыбается.
– Я так и подумала. Поэтому и не предложила.
– Я хочу увидеть тебя снова, Кили. Ты мне нравишься, – я сглатываю. – Сильно.
Для меня это довольно серьезное признание. Обычно я могу только сказать, что мне нравятся сиськи. Или что мне нравится ее смех, или ее глаза, или что-то еще. Но я чувствую, что знаю Кили так, как мне, наверное, не следовало бы после столь короткого времени вместе. И то, что я знаю, меня восхищает.
– Почему-то... ты мне тоже очень нравишься. Я бы хотела, чтобы все сложилось иначе, – ее голубые глаза наполняются сожалением, когда она пытается проскользнуть мимо меня к двери.
По собственной воли я беру ее за запястье.
– Не уходи и ты от меня.
Я не могу точно сказать, почему я... Какое слово подойдет? Я пролистываю собственный словарь синонимов и единственное, что приходит мне на ум: умоляю. К несчастью, оно как нельзя более точно описывает ситуацию. Я подозреваю, что мое желание оставить ее рядом не связно с Гриффом, что это только мое стремление.
– Мне нужно идти, – шепчет она. – Дай мне свой номер. Я... подумаю об этом.
Если бы это сказал друг, я бы сказал, что мне нагло врут. Но Кили всегда была внимательной, этичной, замечательной.
Я протягиваю ей визитку. Мой номер указан на лицевой стороне. Она понимает все без единого слова. Вместо слов она целует меня в щеку, бросает на меня последний взгляд сожаления, затем протискивается мимо и выходит за дверь.
Разум твердит мне, что это к лучшему, если не брать в расчет Гриффа. Как заметила Кили, у меня нет времени на романтику. Мне не нужен сентиментальный человек, упускающий из виду все практическое. В любом случае, химия между нами, вероятно, исчезнет еще через одну-две ночи.