Стоять с ним вместе под мантией невидимкой, стоять так непозволительно близко, было безумно приятно. Девушка чувствовала себя настолько опустошенной, что вдруг испытала острую потребность спрятать лицо на его сильной груди. Просто потому, что это всегда помогало. Ее рука непроизвольно коснулась жестких непослушных волос.
Какое–то время Гарри даже не мог сообразить, что вообще происходит. Что она делает с ним. Зачем? Просто замер, позволяя холодным ласковым пальцам все сильнее зарываться в его волосы. И понял, что не может, а главное, не хочет ее останавливать. Он лишь смутно догадался, что наклоняется, мечтая лишь коснуться этих губ, почувствовать их вкус. Но раздавшейся практически над ухом недовольное ворчание Филча заставило их как по сигналу отстранится друг от друга.
Спустя несколько секунд, Гермиона первой нарушила воцарившейся тишину.
— Ладно, я думаю, Филч не заметит меня. Спокойной ночи, Гарри.
— Да… спокойной ночи.
Они быстро разошлись в разные стороны, не сказав больше ни слова.
Оказавшись в своей комнате, Гермиона упала на кровать, вытирая ладонью непонятно откуда взявшиеся слезы. Она запуталась. И ненавидела школьного завхоза Филча теперь еще больше.
Глава 4
Гарри догадывался, что безнадежно промок под этим ливнем, начавшимся еще с утра, но даже не думал прекращать тренировку. Сегодня должен был состояться матч Гриффиндора против Когтеврана. Он не мог позволить проиграть своей команде и делал сейчас все возможное, чтобы этого не произошло.
И если бы на трибуне для зрителей не сидела невозмутимая Гермиона, отвлекавшая его только одним своим присутствием, Гарри мог бы считать, что день удался. Но на самом деле это было не так.
— Рон, может, для разнообразия, отобьешь квоффл хотя бы раз? – Он знал, что это прозвучало крайне грубо, но сегодняшнее его настроение оставляло желать лучшего.
К тому же, Рон играл просто отвратительно. Возможно, все дело также в присутствии Гермионы? И все равно, это совсем не повод не помнить себя от волнения, играя левой ногой.
Уизли быстро посмотрел на него, пристыженно опустив глаза, и ничего не ответил.
Гарри тут же мысленно отругал себя за то, что так погорячился. Вздохнув, он подлетел к нему и похлопал по плечу.
— Рон, что с тобой сегодня? Ты же не хочешь продуть Когтеврану, так что соберись и будь повнимательнее.
Рон молча кивнул. Он больше не выглядел обиженным, и это бесконечно радовало. Гарри отлетел в сторону, попутно давая указания другим игрокам.
Казалось, достаточно последней капли для того, чтобы его самообладание разлетелось вдребезги. Он чувствовал злость. Но злость разве что только на самого себя.
То, что произошло вчера вечером, не давало ему покоя до сих пор. Он совершенно не знал, зачем ему понадобилось задавать Гермионе вопросы насчет их с Роном свидания. Да он и не собирался, но все это оказалось сильнее него, само вырвалось.
Как будто бы для него это имело хоть какое–нибудь значение. Как будто это и в самом деле интересовало его. Нет, конечно, Гарри было не наплевать на Рона и Гермиону, ведь они – его лучшие друзья. Но он был достаточно честен с собой, чтобы признать: вчерашний вопрос насчет их милого времяпровождения был вызван не совсем дружеским беспокойством или любопытством.
Было что–то другое. И ему не хотелось задумываться о том, что именно. Потому что в глубине души Гарри почти хотелось, чтобы свидание его лучших друзей продлилось как можно меньше, и чтобы в самом деле ничего такого особенного не произошло.
Возможно, он просто боялся, что в один прекрасный миг останется один. Что будет попросту напрягать их своим вечным присутствием, станет кем–то вроде третьего лишнего. Если уже не стал. Но в любом случае, даже если его худшие опасения оправдаются, у него ведь всегда есть Джинни.
Подумав об этом, Гарри едва сдержался от горькой улыбки. О да, действительно. У него есть Джинни. С которой они скоро установят рекорд по количеству ссор и перепалок за последнюю неделю.
Из–за чего они поссорились сегодня? Ах да, Джинни, кажется, хотела отправиться с ним в Хогсмид завтра вечером, а он отказался, потому что если не сдаст МакГонагалл реферат по трансфигурации, у него будут большие неприятности. Гарри вдруг поймал себя на мысли, что Гермиона ни за что не обиделась бы на него за такие слова. Наоборот, сама бы послала свидание к Мерлину и принялась бы помогать ему с уроками. Джинни же завела разговоры о том, что он мало уделяет ей внимания. Ну вот почему она отказывается понимать его? И почему он сам все не отменит, если это так важно для его девушки?