Гермиона спустилась на кухню как раз вовремя, чтобы услышать, как хлопнула входная дверь. Почему–то сомнений в том, что на вечернюю прогулку решился именно Гарри, у нее не осталось. Плохо соображая, что делает, Грейнджер принялась поспешно обуваться и накидывать на себя куртку. Как только она вышла на улицу, то сразу же увидела его. – Гарри стоял на крыльце, глядя куда–то прямо перед собой, даже не догадываясь о ее присутствии. Благословляя горевший фонарь, с помощью которого можно было рассмотреть хоть что–нибудь, Гермиона подошла ближе. Она ненавидела этот его взгляд. Потому что сейчас в нем было столько боли и отчаяния, что внутри все болезненно сжималось. Она тихонько позвала его:
— Гарри…
Он слегка развернул голову, готовый поклясться, что ему это только послышалось. Но нет, это не очередной глюк, а действительно Гермиона, которая стоит в нескольких шагах от него и просто смотрит без слов.
— Тебе тоже не спится? – Его голос прозвучал настолько глухо, что он сам с трудом разобрал произнесенные только что слова.
— Как видишь. – Гермиона слабо улыбнулась. – Сама не знаю, что на меня нашло. А ты почему не… - Она запнулась на полуслове и посмотрела на Гарри, заставляя его сделать тоже самое. Но похоже, он не спешил с ответом.
— Пойдем в дом. – Гермиона решительно потянула его за рукав, но Гарри даже не сдвинулся с места. – Гарри?
— Ты иди, Гермиона, я сейчас.
Она лишь вздохнула, естественно, не собираясь оставлять его здесь одного.
— Завтра очень важный день, Гарри, - произнесла она тоном, не терпящем возражений, который появлялся каждый раз, когда разговор заходил об учебе. – Мы возвращаемся в Хогвартс, все это очень волнительно и ты должен выспаться.
— Думаешь, это хорошая идея? Вернуться в Хогвартс? – Гарри резко развернулся, устремив на нее взгляд своих ярко–зеленых глаз.
Гермиона замерла. Почему–то раньше она не замечала того, насколько они красивы. Но черт, стоп, это было совсем не то, о чем надо думать в данный момент. Гермиона слегка встряхнула головой, чтобы избавиться от своеобразного оцепенения.
— Я думаю, это правильное решение, - тихо сказала она. – В любом случае нам надо было бы закончить образование. Разве тебе не хочется вернуться? Это поможет отвлечься. Тебе, Рону, Джинни, всем нам.
— Ладно, возможно ты и права, – пробормотал Гарри.
Помолчав минуту, Гермиона все же не сдержалась:
— Что с тобой происходит?
— Со мной все нормально.
Ну конечно же, как по–другому?
Девушка опустила глаза. Ну как можно быть таким упрямым?
— Ты можешь не говорить мне, если не хочешь. Но я же вижу, что с тобой что–то не так. Нам всем непросто, Гарри, поверь. Я понимаю, ты…
— Нет, ты не понимаешь, Гермиона. Они… снятся мне каждую ночь. – Он говорил так, будто бы каждое слово давалось с трудом. – Я виноват в смертях всех тех, кто погиб. Если бы я сразу сдался Волан–де–Морту, они были бы живы!
Гермиона замотала головой, ощущая острую потребность переубедить его во что бы то ни стало.
— Нет, Гарри, не говори так. Ты спас нас всех.
Он как будто бы не слышал и по–прежнему не смотрел на нее.
— Люпин и Тонкс. Они снились мне сегодня…просили позаботиться о Тедди. А ведь это все из–за меня, Гермиона. Из–за меня он будет расти без родителей.
— Ты ни в чем не виноват, Гарри. И в том, что многие люди пожертвовали собой ради победы, твоей вины тоже нет.
Она вздохнула, перебарывая не понятно откуда взявшейся желание подойти и посильнее обнять Гарри, взять на себя хотя бы часть тех страданий, мучивших его. Потому что для одного человека их было слишком много. А она всегда была готова помочь лучшему другу.
Гермиона сделала еще один шаг и сжала руку Гарри – единственное, что пока еще можно было себе позволить. На минуту Гарри прикрыл глаза. И сжал руку Гермионы в ответ. Вот так, почти до боли. Но она не замечала ее, равно как и всего остального, окружавшего их. Был только Гарри, и ее собственный голос, шепчущий совершенно ненужные заверения в том, что все будет хорошо.
Когда, через некоторое время, они возвращались в дом, Гермиона подумала о том, что все–таки раны, нанесенные войной, еще не до конца зажили. И одного неосторожного движения достаточно, чтобы снова заставить их кровоточить.