Вдруг кто–то осторожно присел рядом. Гарри слегка обернулся и посмотрел на Джинни, которая, судя по всему, все еще рассчитывала на танец с ним. Насколько бы все было проще, если бы все те чувства, что он испытывал к Гермионе, можно было точно также испытывать к ней. Но у Джинни все было не то. Все не такое, как ему нужно. Не та фигура, волосы, губы. И даже платье не того цвета.
— Уже можно открывать?
— Погоди еще одну секундочку.
Гермиона чувствовала себя странно, остановившись посреди прохладного коридора с закрытыми глазами. Но все–таки продолжала подыгрывать Рону - если ему так хочется устроить ей сюрприз, то ладно. Судя по характерному звуку, он отпер дверь заклинанием и аккуратно провел ее в комнату. Она открыла глаза и огляделась. Теперь понятно, почему Рону не удалось вовремя явится на Бал. Ведь для того, чтобы придать спальне мальчиков подобный божеский вид ему действительно нужно было время.
— Я попросил домовиков принести нам фрукты из кухни, - неуверенно начал Рон. Наверное, он сказал это лишь для того, чтобы заполнить неловкую паузу. - И на днях купил шампанское в Хогсмиде.
— Ты же говорил, что никогда не будешь пить эту «маггловскую гадость», - немного нервно рассмеялась Гермиона.
Рон неопределенно пожал плечами:
— Ну, я пересмотрел приоритеты.
Она еще раз глянула на столик с фруктами и шампанским.
— Давай я зажгу свечи, Рональд.
Гермиона уже потянулась за палочкой, как вдруг он резко схватил ее за руку и притянул к себе, без лишних слов накрывая ее губы своими. Она попыталась не задохнуться. Ну, все ясно. Рон решил без всяких предварительных действий приступить к самой сути.
Рон подтолкнул ее к кровати, не прекращая исступленно целовать. Неужели это действительно случится? И Рон станет ее первым парнем? Возможно, это расставит все на свои места и она больше не будет сомневаться в нем? Не будет вечно пилить и раздражаться, возможно, ей будет хорошо? Она уже ничего не знала.
Уизли тем временем пытался стянуть с нее платье, но это все никак не выходило - оно было чересчур облегающим. Он прикоснулся к ее спине, как раз там, где находился небольшой вырез на платье. И Гермиону тут же словно бы обожгло. Потому что совсем недавно ее касались другие руки. Его руки.
Она почувствовала, как к глазам подступают слезы, это было и в самом деле невыносимо. Потому что каждое неумелое прикосновение Рона, каждый поцелуй, напоминал ей о других, напоминал о Гарри!
Как избавиться от этого? Только сейчас ей стало ясно, что все это было просто бессмысленным с самого начала. Что весь ее план о том, как сохранить уже сложившийся отношения и не причинять боль близким людям, просто взял и рухнул, как карточный домик.
Она уже не могла забыть Гарри. И даже сейчас, в этот самый момент, думала о нем. Представляла его тонкие и одновременно чувственные губы. Его глаза. Эти невероятно зеленые омуты, в которых так хотелось утонуть.
В которых присутствовало то, чего так не хватало Рону - чувства и эмоции.
Гермиона все–таки не сдержалась. Слезы брызнули из глаз прежде, чем она успела предотвратить это. Рон отпрянул через какую–то минуту, в полном недоумении уставившись на нее:
— Г-гермиона, ты чего? Почему ты плачешь? Что…
Грейнджер не отвечала. Вернее, не могла. Пытаясь справиться со слезами и собственными всхлипами, рискующими плавно перерасти в истерику.
Какое–то время Рон тупо смотрел на нее. Потом молча встал и поднял с пола рубашку, которую уже успел стащить с себя, вот только не понятно, для чего. Судя по всему, никакого секса ему сегодня не предвидится. От злости, Рон швырнул ее на пол, как будто бы это она была виновата в столь резкой смене настроения его девушки.
— Слушай, что произошло? Я сделал тебе больно?
Она отрицательно замотала головой. Нет, Рон, ты ни при чем. Это я виновата. Потому что на самом деле совсем не умная. А просто дура. Дура—Грейнджер, вот и все.
Рон снова присел на кровать, пытаясь придать голосу мягкости:
— Гермиона, ты меня прости, конечно, но мы с тобой планировали это событие половину учебного года, хрен знает сколько времени. Я сделал все, как ты сказала, я пытался быть романтичным. А теперь ты почему–то сидишь и рыдаешь по неизвестной мне причине. И знаешь что, - добавил он уже куда громче, - если ты просто не хочешь, то так и скажи!