Он пил. Много. Наверно, даже больше, чем пил Мурат после ухода Олега.
- Тимур, хватит! – Анатолий был бы рад не разбираться с пьяным мужчиной, но никто, кроме него, не смел подходить к нему, когда тот был нетрезв.
- Отстань! Кто ты такой, чтобы мне указывать?! Ты никто, слышишь? Если бы не Мурат, ты был бы сейчас на свалке, рядом с трупом Сергея.
- Замолчи! Не надо, чтобы об этом знал весь дом. Тем более, что ты тоже не святой.
Нечего было ответить. Тимур поднялся и с помощью Толика начал подъем по лестнице.
- Вот скажи, почему все так? Я ведь все делал. Все! А теперь это рушится. Конкуренты пытаются отхватить куски побольше, полицейские не прекращают облав, а осведомители молчат, будто я им не плачу. Даже больше, чем Мурат, плачу! Все равно сдают. Предатели. Все они - предатели!
Тело рухнуло на кровать. Бордовые шторы всколыхнулись.
- Спи. Ты уже ничего не можешь изменить. Ты – не Мурат. Тебе никогда не стать таким же, – тихо прошептал Анатолий и вышел.
Около четырех утра в доме прогремел взрыв. Бытовой газ, как было написано в отчете пожарных. Происки конкурентов, как было понятно всем. Машины скорой помощи увозили раненых и убитых, среди них был и Тимур. Те, кто уцелел, в том числе Клео и Анатолий, уехали сами. Толик стал работать на другого бизнесмена. Клео ушла на покой, купив небольшую квартиру на оставленные ей Муратом деньги. Было некуда возвращаться. Не к кому. И незачем.
Спустя несколько месяцев новые жители поселка на этом месте начали строительство коттеджа.
***
- Здравствуйте, - Света вошла в клинику, где когда-то работала, а на нее смотрят, как на зомби. – Вам не кажется, я жива.
Ее никогда не любили здесь, но после исчезновения не могли не признать, с ней было лучше. Заменяющий ее врач был еще слишком юн для такой должности, у него было мало опыта, а гонора - много.
- Вы вернулись? К нам? – медсестра Лена выронила из рук чашу с водой. Жидкость расплескалась по полу, обрызгала туфли Светы. – Ой, простите! Просто мы не ожидали вас больше здесь увидеть…
- А больше и не увидите. Я приехала лишь для того, чтобы уладить формальности. Я не буду работать в вашей клинике.
Разговор с бывшим начальством прошел не совсем гладко. Ее пытались уговорить остаться, но Светлана была уверена, что поступила правильно, согласившись работать у Анжелы. Там по вечерам уже подрабатывала Рита, которая днем была занята учебой. Пациенты – они везде пациенты, только дружба в коллективах встречается редко.
Единственный человек, который был искренне рад ее видеть – гинеколог. «Якубович» долго обнимал девушку, просил прощения у нее за то, что именно с разговора с ним начались ее неприятности. Света улыбалась и плакала. Он ни в чем не виноват. А те, кто виноваты – их уже нет.
***
Ночь. Он любит это время суток.
- Олежа…
- М? – Лениво даже открывать глаза.
- Спишь?
- Почти. – И шевелить губами лениво, но он не может не ответить. Потому что спросила она.
- Тебе понравилась вчерашняя церемония?
- Мне нравится то, что ты теперь моя. – Слова сложились в предложение. В голове завертелись воспоминания о свадьбе. Роспись в одном из районных ЗАГСов, венчание в небольшой церкви.
- Тогда возьми то, что принадлежит тебе.
Олег все же открывает глаза. Не каждый день он слышит подобные предложения.
- Свет… Может, завтра? Вчера была свадьба, сегодня - трудный рабочий день…
- Нет. Хочу сейчас. У меня повысилось либидо в связи с беременностью.
Слова медленно доходят. Доходят. Дошли.
- Что?!
Она уже не скрывает улыбки.
- Я говорю, что у меня повысилось…
Не дал договорить, забрал слова поцелуем.
- Светочка, получилось! У нас получилось! Почему ты не сказала вчера?
- Я не хотела, чтобы ты женился на мне только ради ребенка.
Олег широко открытыми глазами смотрит на жену.
- Свет…
- Ладно. Я шучу. Я не знала. Вчера некогда было сделать тест, а сегодня утром сделала.
- И молчала весь день?!
Вот ведь! Как она могла не сказать о том, что у них будет ребенок? Их ребенок, которого они так хотели!
- Ну… Да. Ездила к «Якубовичу», он подтвердил. В общем, теперь даже не знаю, как сказать Анжеле, что скоро уйду в декрет, ведь только недавно приступила к работе в клинике.
- Она поймет. Не думай об этом. Дай мне… поздравить…
Руки, обнимающие, ласкающие кожу. Губы, исследующие и возбуждающие, переплетение языков, их танец, говорящий больше слов. Кожа к коже. Не забывать дышать. Молчать не получается, вместе с выдохом вырывается стон. Красивая. Какая же она красивая. Его. Целиком. Его. В ней. Глубже. Выйти. Дать вздохнуть. В нее. Не прекращая игру. Чувствовать небольшую боль на плечах, смыкание ее лодыжек у себя на пояснице. Замереть. Услышать протест. Улыбнуться уголками губ. Пробуравить взглядом. Снова начать танец. Бесповоротно. Безапелляционно. Дойти до точки невозврата. Улететь, чтобы вернуться. Прижаться лбом к животу, почувствовать ее пальцы в своих волосах. Вздохнуть. Жить…
***
Синее небо. Темное, как ее глаза в моменты страсти. Такие, в которые хочется смотреть, не отрываясь. Такие, в которых тонешь и не желаешь всплывать на поверхность.
Звезды. Бесчисленное количество ярких точек, завораживающих людей во все времена. Ярких, как она. Притягательных, красивых, заставляющих своим сиянием остановиться на несколько мгновений, поднять голову и смотреть, пока не начнет затекать шея. И даже опустив голову, продолжаешь их видеть. Перед глазами. Открываешь – она. Реальная. Живая. Близкая и родная. Закрываешь – снова она. Воображаемая. Образы из памяти. Смеется. Поправляет волосы. Обнимает.
Луна. Она сеет на Землю свой холодный свет, но сегодня он не кажется далеким. Наоборот. Словно его можно потрогать, и разглядеть то, что не видел при свете солнца.
Ветер. Сильный. Прохладный. Вырывает сумку из рук. Тормошит штаны. Прокрадывается под пальто. Вдох. Согреваешь его внутри, в легких. Выдох. Шумно. Видно, как он подхватывается холодными потоками и растворяется. Греть ее ладони своим дыханием. Такие маленькие пальчики, кажущиеся почти детскими в твоих.
Жизнь. Без нее - нет. Только когда она рядом, или ты знаешь, что в любой момент можешь услышать по телефону, приехать. Жизнь. Новая, маленькая, хрупкая и абсолютно бесценная. Жизнь. Настоящая. Реальная. Счастливая. Больше, чем жизнь.</p>