Конечно, во многих из этих ситуаций люди могут руководствоваться моральными принципами и выбирать сотрудничество, игнорируя собственную выгоду. Но с чего бы им это делать? Ведь мы созданы эволюцией – довольно эгоистичным механизмом оптимизации. Объяснений много, но сегодня мы сосредоточимся на одном из них, связанном с концепцией сверхрациональности.
Рассмотрим следующее описание нравственности, любезно предоставленное Дэвидом Фридманом:
Начну с двух наблюдений о человеческих существах. Первое: существует прочная связь между тем, что происходит внутри и снаружи их голов. Выражение лица, положение тела и множество других признаков дают нам хотя бы некоторое представление о мыслях и эмоциях наших друзей. Второе: наши интеллектуальные способности ограничены. Мы не можем рассмотреть все возможные варианты за время, отведенное для принятия решения. Если говорить на компьютерном жаргоне, мы – машины с ограниченной вычислительной мощностью, работающие в режиме реального времени.
Предположим, я хочу убедить окружающих, что у меня есть определенные качества – что я честен, добр, помогаю своим друзьям. Если у меня действительно есть эти качества, проявлять их легко – я просто буду делать и говорить то, что кажется мне естественным, не обращая особого внимания на то, как смотрюсь со стороны. Окружающие будут наблюдать за моими словами, моими действиями, выражением моего лица и делать достаточно точные выводы. Но, предположим, этих качеств у меня нет. Я (например) не честен. Обычно я поступаю честно, потому что это в моих интересах, но ради собственной выгоды я всегда готов сделать исключение. И теперь во многих конкретных ситуациях я должен выполнить двойной расчет. Во-первых, я должен решить, не подвернулся ли мне шанс украсть и не попасться. Во-вторых, я должен выдумать того человека, которым буду притворяться: его мысли, действия, выражение лица.
Если запустить на компьютере в два раза больше программ, он будет работать медленнее. То же и с людьми. Большинство из нас – не такие уж искусные лжецы. Если признавать верность всех этих утверждений, можно сделать вывод, что я могу быть более обеспеченным в чисто материальном плане – иметь, например, более высокий доход, – если буду действительно честен (и добр, и так далее…), просто потому что подлинная нравственность убедительнее притворной. Поэтому, будучи крайним эгоистом, я мог бы из чисто эгоистических соображений захотеть стать лучше – более нравственным в тех проявлениях, которые ценятся другими людьми.
Это рассуждение приводит к идее, что мы действительно можем стать лучше – это можем сделать мы сами, наши родители и, возможно, даже наши гены. Люди могут попытаться выработать в себе полезные привычки, в том числе автоматически говорить правду, не воровать и быть добрыми со своими друзьями. При должной практике такие привычки становятся внутренними качествами – поступать «плохо» уже становится неудобно, даже если никто не смотрит, и человеку не нужно осознанно принимать решение так не поступать. Можно описать этот процесс как выработку совести.
Корыстному человеку придется затратить много когнитивных ресурсов, чтобы в нужный момент убедительно притвориться нравственным, – гораздо проще действительно быть нравственным. Многие древние философы придерживались такой же точки зрения и рассматривали нравственность как привычку, которую можно культивировать; Дэвид Фридман просто оказал нам услугу, что, должно быть, вполне привычно для экономиста, и придал интуитивному представлению более пригодную для анализа форму. Давайте формализируем это утверждение еще сильнее. Суть в том, что люди очень быстро себя выдают – каждым своим поступком мы постепенно раскрываем свой исходный код. Если мы искренне руководствуемся благими намерениями, мы действуем одним образом, а если только притворяемся добрыми, чтобы в нужный момент нанести удар, мы действуем иначе, и другие часто могут это заметить.
Возможно, это кажется недостатком, но на самом деле именно это качество позволяет нам сотрудничать, выходя за рамки механизмов из теории игр, которые были описаны выше. Предположим, что агенты A и B обладают способностью «считывать» уровень «нравственности» друг друга с некоторой степенью точности и разыгрывают классическую дилемму заключенного. В этом случае агенты могут придерживаться следующей стратегии, которую мы считаем нравственной.