А тем временем доктор Шолто, удалившись с госпожой Винифред Коутс в святая святых питейного заведения, которое оказалось весьма удачно выбранным, прекрасно проводил время в ее компании. Благодаря общению с ней его настроение, и так отменное, неуклонно улучшалось. Вот так и получилось, что все они встретились в Портрейне: Винни, Белаква, душа Белаквы и доктор Шолто, и разделились на пары ко всеобщему удовлетворению. Именно в таких маленьких благодеяниях и проявляется, надо думать, добросердечие и человеколюбие Первопричины[35]. Но Винни постоянно посматривала на часы, и к точно назначенному времени она со своим приятелем доктором Шолто явилась к центральным воротам лечебницы.
— Опять он опаздывает,— проворчала Винни,— как обычно.
По отношению к Белакве Шолто ничего, кроме тайной ненависти и злобного неприятия, не испытывал.
— Ну, конечно,— фыркнул Шолто,— дурью мается. Уселся где-нибудь на камень, штанами его полирует[36], глазеет на окрестности.
Неподалеку, тяжелой глыбой прислонившись к стене, стоял весьма пожилой человек с закатанными рукавами и в домашних тапочках. Винни этот человек почему-то запомнился, именно таким, каким она его тогда увидела: большое лицо лиловатого оттенка, седые или, точнее, почти полностью белые усы. Не видел ли он, обратилась Винни к грузному старику с беспокойством в голосе, где-нибудь здесь поблизости человека, бледного, довольно полного, в черной кожаной куртке?
— Нет, не видал,— вежливо ответил усатый старик.
— Ну что ж,— воскликнула Винни, усаживаясь на невысокую в том месте стену и обращаясь к Шолто,— подождем, а? Он наверняка где-то поблизости.
Места уединения и убежища, в которых много и скрытно страдалось, говаривал Белаква. Последнее пристанище — канава.
— Ты оставайся здесь,— буркнул Шолто, в душе которого бушевала злость и безумная ненависть к Белакве,— а я пойду взгляну, может быть, он в церкви.
Старик стал выказывать знаки быстро растущей заинтересованности.
— Что, кто-то сбежал? — спросил он с затаенной надеждой в голосе.
— Нет, нет,— заверила его Винни,— мы просто ищем одного знакомого.
Но старик уже готов был продолжать беседу — шлюз открылся.
— Знаете, я родился тут, в Лэмбейе, работал здесь с детских лет...
Ясно было, что старик собирается пересказывать нескончаемую историю своей жизни и поведать о том, чем особенным он в своей жизни отличился.
— В таком случае,— перебила его Винни,— раз вы всю жизнь прожили здесь, может быть, вы можете мне сказать, что это за руины? Вон там и воп там?
— Вот то вот, что поближе, церковь,— взялся пояснять старик, показывая на полуразрушенное здание, в котором мгновением раньше скрылся Шолто,— а вон то, что подальше — так то башня.
— Да, это понятно, что башня, но что это была за башня?
— Ну, насколько знаю, так то вроде как была башня какой-то там важной дамы.
Вот так новость.
А старик, вспомнив еще что-то, уже спешил добавить:
— А еще до того... Так, может, слышали про Датчанина Быстроногого?[37] Он там держал...— старик вдруг осекся, словно передумал говорить, но слова напирали, и он уже не смог их остановить: — Он держал там пупочку...
— Пупочку? Какую пупочку? — удивилась Винни.
— Ну как какую? Известно какую,— старик хихикнул,— Стеллой звали.
Винни обвела взглядом серое поле, раскинувшееся перед нею. Ни Шолто, ни Белаквы, лишь красновато-коричневая масса каменной стены, человечья глыба, пупочка и звездочка[38]. Странно, однако, этот старик изъясняется. Пупочка. Надо же!
36
Уселся где-нибудь на камень, штанами его полирует... — в тексте присутствует масса идиоматических выражений, которые не только не имеют соответствий в русском языке, но и представляют дополнительные сложности для перевода тем, что Беккет обыгрывает их образность; в данном случае Беккет играет с идиоматическим выражением, смысл которого можно было бы передать русской фразой "дурью мается", но дело в том, что это выражение иллюстрирует вполне реальную ситуацию, подобных которой очень много, и поэтому переводчик не будет их комментировать, за исключением особо важных случаев.
37
...про Датчанина Быстроного — похоже, в голове старика все перепуталось, и события тысячелетней давности, времен рейдов датчан на Ирландию, он накладывает на события, ему современные.
38
...Стеллой звали — Беккет обыгрывает имя "Стелла", которое, собственно (слово позаимствовано из латыни), значит "звезда".