— Илья всё верно говорит, послушай, тебе не помешает, — подала голос молчавшая до сих пор Юлька.
— А вы смогли бы, Екатерина, простить мужу измену ради детей и жить с ним после этого десять лет, как ни в чём не бывало? Продолжая терпеть его измены, уже новые? Или вы считаете, что материальные блага с лихвой это компенсируют?
Катя и Эдик как по команде вскинули головы и уставились сначала на Илью, а потом на мать.
— Что, не знали, да? И никто вас не упрекнул, да? Что, дескать, ради вас это всё? Ради вашей любви к отцу. Ну так я жду ответа, вы готовы, Екатерина, так же поступить? И чтобы дети даже не узнали ничего, беречь их?
Все смотрели на Катю. Она молчала, побледнев.
— Молчим. А счастья маминого перенести не можем. Ведь у мамы своего счастья не может быть, только ваше, да? Это не так, поверьте! Хорошая мама — это живая, здоровая и счастливая мама.
— Да, да, Илья, ты прав, — Эдик взлохматил волосы, посмотрел на Юльку.
— Ладно, мы пойдём, — сказала Эля. — Поздно уже, а нам выезжать очень рано утром. Я позвоню вам всем перед свадьбой. Надеюсь, все приедете.
Эля поднялась, обняла Эдика и Юлю, сжала руку Кати, которая не встала, продолжала сидеть.
Они с Ильёй были почти у выхода, когда их догнала Катя.
— Мамочка, мама! Прости! — всхлипывала она, обнимая Элю. И глухо проговорила: — Простите меня, Илья!
…Несмотря на поздний час, Эля зашла попрощаться к бывшей свекрови, Дине Сергеевне, подарила ей любимые духи и цветы. Илья ждал в машине. Рано утром они уехали обратно, в Саратовскую область.
Погода стояла прекрасная, и о том, что уже наступила осень, напоминали только начинающие желтеть и краснеть листья на деревьях и трава, которая была уже не такая яркая и сочная, как летом. Да ещё туман, который рассеялся только часам к девяти, открыв, наконец, синее небо и яркое солнце.
Они ехали уже несколько часов, и сначала Эля дремала, слушая музыку. Проснувшееся солнце разбудило и её, и она сменила Илью за рулём, пока они ехали по довольно пустынной дороге.
Её машинку пригонят через два дня. Эля соскучилась по ней, да и привыкла чувствовать себя относительно независимой. Они уже и место во дворе выделили, Илья начал делать навес. Беседку, крытый мангал и цветник он сделал ещё раньше. Надо только краску купить; Эле хотелось самой покрасить заборчик.
Какой он всё-таки молодец, её Илья! Как ей повезло! Она бросила взгляд на Илью, который, казалось, дремал, но он вдруг заговорил.
— Извини, что я вчера так разговорился. Пришлось выдать секретную информацию, но я не мог стерпеть, как тебя унижает твоя дочь.
Они ещё не обсуждали вчерашнее. Просто некогда было спокойно, без спешки поговорить.
— Наоборот, Илья, я тебе очень благодарна! Конечно, я их щадила, но они уже взрослые. Надеюсь, извлекут уроки для себя на будущее. Всегда хочется, чтобы дети учились на чужих ошибках, не на своих. А Катя… Она очень любит отца, папина дочка. Конечно, ей тяжело принять это всё. И прости за вчерашнее. Это было ужасно по отношению к тебе.
— Нормально, не сахарный. Дочка-то с характером, не побоялась против всех сначала идти. Не робкого десятка, это хорошо. И вовремя опомнилась. Так что не так ужасно всё, а главное, ничего не потеряно. Юношеский максимализм. Зато сын просто обожает тебя.
— Да, это всегда так было. Классика, — папина дочка и мамин сын, — тепло улыбнулась Эля. — Какой ты мудрый, Илья! Не зря Любаша говорила, у тебя голова очень умная. И добрый ты. Поговорю с тобой, и сразу все проблемы решаются, жизнь радует!
— Спасибо тебе. Мне тоже жить захотелось, когда ты появилась. И с каждым днём всё больше хочется. И Любане спасибо за её слова. Я рад, что у тебя столько родственников. У меня ведь никогда не было большой семьи. Хотя приёмные родители были очень хорошие, повезло мне!
Эля остановила машину и быстро поцеловала его в щёку. Они выезжали к большому посёлку городского типа, пора было меняться местами. Илья сел за руль и через несколько минут припарковался у кафе, которое выглядело поприличней. Пора было подкрепиться.
В середине дня они остановились на отдых. Уже больше часа их путь пролегал через пустынные луга с высокой травой. Илья расстелил плед, а Эля принесла термос с кофе и зефир, которым снабдила её в дорогу Лариса Ивановна. Илья был к зефиру равнодушен, выпил кофе и лёг, положив руки под голову и подставив лицо солнцу. Погода их явно баловала в этом году.
— Надеюсь, тут нет безобидных ужиков, — пробормотал он, улыбаясь. — И никто не станет мне в ухо кричать, подобно полицейской сирене.
— Ладно-ладно, шутник. Надеюсь, что ужиков нет. А если есть, не буду препятствовать, когда они залезут кому-нибудь в штанину.