— Бланш, дорогая, тебе не кажется, что мы с тобой сошли с ума? — спросил он в аэропорту на следующий день, ожидая посадку. Багаж был сдан, до отправления оставались считанные минуты.
Бланш в нарядном дорогом платье от Версаче едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться: ее уже не радовали деньги (целых три миллиона франков наличными!), которые Борис оставил ей «на карманные расходы». Она считала, что таким образом он от нее откупился.
— Борис, десять миллионов франков — это большие деньги… Знаешь, о чем я только что подумала?
— О чем?
— О том, как много денег у Эммы, раз она с такой легкостью отдала нам эти миллионы… Чувствую сердцем, она тебя подставит… А вот каким образом, это я постараюсь выяснить, пока тебя не будет… Ты только обещай мне, что вернешься… с Валентиной ли, Полиной, да хоть с кем, но возвращайся… Я люблю тебя, милый… — И Бланш, не выдержав, разрыдалась…
— У тебя красивое платье, — поцеловав ее в щеку, Борис заспешил к прозрачным стеклянным дверям: объявили посадку…
11
— Вы не знаете, куда она ушла? — спросил Костров у Ирмы и снова наполнил ее рюмку коньяком. — Она же сказала, что на минутку…
Подняв на него глаза, Ирма слегка улыбнулась: она знала, что Валентина уже исчезла из ресторана. Это составляло лишь часть их общего плана.
Все началось с того момента, когда во время примерки очередного платья (они находились у Валентины в доме, в той самой квартире, которую оплачивала Ирма) по телевизору прозвучало слово «Фламинго».
— Между прочим, одна моя знакомая, — сказала Ирма, вертясь перед зеркалом и разглядывая безукоризненно сидящее на ней платье из сиреневого эластичного гипюра, — основала брачную контору, которая тоже называется «Фламинго»… Непонятно, зачем она выбрала эту нежную птицу в качестве названия, но то, что контора не брачная, а скорее «внебрачная», мне стало ясно с первых ее слов… Ну представь, к ней обращаются мужчины и женщины, чтобы найти себе пару для интимных встреч, а уж потом, как говорит Клара, создать семью… Это сказка, рассчитанная на дураков… Лично я так считаю… Клара начала с себя. У нее всегда было много любовников, но теперь их стало еще больше. Не знаю, что она в этом вообще находит…
— Как что? По-моему, это любопытно… — Валентина черной ниткой намечала место на платье для черной бархатной розы.
— Ты считаешь?
— Я вообще предпочитаю иметь дело с узким кругом людей, когда речь идет о таких вещах… Ну посудите сами, разве можно довериться мужчине, которого встретишь в метро или магазине? А так будешь иметь представление, чем этот человек занимается, здоров ли он, наконец… — рассуждала Валентина.
— Но получается, что Клара организовала нечто вроде дома свиданий…
— Так оно и есть на самом деле, только мне показалось, что на более высоком уровне. Скоро у нее образуется постоянная клиентура и, возможно, появятся постоянные пары… Пусть сначала это будут лишь свидания интимного характера, но ведь потом они могут перерасти во что угодно… У меня вот есть один знакомый, который в силу своего характера не может первый подойти к женщине… Он состоятелен, прекрасно воспитан, красив и молод, но одинок…
Валентина имела в виду Кострова. И хотя только что нарисованный портрет идеального мужчины мало соответствовал действительности (Валентине удалось узнать, что Костров, помимо нее, встречался еще с двумя женщинами), все же ей было интересно познакомить двух красивых людей, Ирму и Сергея, чтобы посмотреть, что из этого получится. Кроме того, из их встречи она могла бы извлечь выгоду. Кто, как не Костров, знает ее, Валентину, лучше всех в Москве? Он в состоянии убедить сорящую деньгами и откровенно скучающую Ирму, что портниха может быть неплохим объектом вложения денег. Сергей сам не раз был свидетелем того, как она из ста тысяч рублей (стоимость ткани) в течение трех дней могла сделать полтора миллиона: за столько продавались сшитые ею платья! Правда, с фирменными знаками мировых домов моделей: Карло Пазолини, Кристиан Диор, Джанни Версаче, Пако Рабан…
Главное заключалось в том, чтобы Ирма доверилась ей и призналась, что любовник в ее жизни — это как раз то, чего ей не хватает… Неясным оставалось одно: что мешало Ирме давно завести любовника.