— Валентина, — позвал он, и она отозвалась, откинувшись на спину и разметав руки.
— Я бы хотела помолчать, — открыв глаза, прошептала она взволнованно, — сейчас бессмысленно говорить. Я счастлива, это единственное, что я чувствую. И я знала, понимаешь, знала, что мы в конечном счете окажемся в гостиничном номере, но все равно продолжала делать вид, что ничего не понимаю… Мне все равно, что ты подумаешь, но лучше уж сказать правду, чем сочинять на ходу какое-нибудь оправдание своим поступкам. Так вот, господин Невский, мы не должны больше встречаться. Потому что я не смогу делить тебя с кем бы то ни было. Слово «жена» для меня не существует. Это твое слово. А твоей любовницей я быть не собираюсь. Если ты только захочешь, мы всегда будем вместе. Терпеть рядом с тобой другую женщину я не намерена. Это не ультиматум, просто я стараюсь как можно яснее выразиться.
— Я бы мог тебя обмануть и сказать, что свободен, но это не так… Я действительно женат, и мне потребуется какое-то время, чтобы развестись. А до моего официального развода мы могли бы с тобой жить вместе. Ты согласна?
— Да, конечно, — Валентина нервничала, не до конца осознавая происходящее с ней. Она говорила, как в бреду. — Мне тоже потребуется время, чтобы объяснить моему жениху, что произошло. Только после этого мне придется оставить ту квартиру, в которой я сейчас живу… Я сама не москвичка, понимаешь, я очень обязана Сергею, своему… жениху. Но мы же не преступники? Скажи?! Я уверена, что он все поймет и отпустит меня…
— Можно, я включу свет?
— Включи, конечно. Ты хочешь увидеть меня?
— Да. Мне надо убедиться, что ты существуешь на самом деле, а то эти голубоватые тени на стенах мешают мне поверить в свое счастье. А вдруг ты — это только плод моего воображения?
Он протянул руку и зажег лампу. Мягкий свет тотчас высветил рассыпанные по подушке рыжие кудри, огромные темные уставшие глаза, красный рот Валентины, ее полные, с нежно-розовыми сосками груди, плоский бархатистый живот и стройные, сливочного цвета бедра. Согнутая нога ее покоилась на бедре Игоря, и от этой интимнейшей позы он испытывал острое чувство собственника…
— Послушай, что я тебе скажу, — поцеловав ее в висок, он провел пальцем по ее припухшим от долгих поцелуев губам, — согласен: так, как у нас с тобой получилось, почти не бывает… Но ты должна мне верить. Просто нам повезло, что мы встретили друг друга. О любви много написано книг, только ты их не читай, если захочешь найти в них ответы на свои вопросы. Все, что тебе нужно, ты прочтешь в моих глазах. Ты для меня все. Я никому не говорил таких слов. Ты веришь мне?
И вдруг она захохотала. Сначала он не понял, а потом увидел, что на ней по-прежнему желтые перчатки, которые она забыла снять, и захохотал вместе с ней.
«Господи, сделай так, чтобы мы никогда-никогда не расставались», — промелькнуло в голове Валентины, когда она, сорвав перчатки, швырнула их на постель, в то время как Игорь покрывал каждый ее освободившийся пальчик поцелуем.
— Я люблю тебя, — прошептал он, подминая ее под себя и теряя рассудок от нахлынувшего желания…
2
Анна весь вечер провела у телефона и уснула только под утро. Она ждала этого, начиная с первого дня их совместной жизни. Теперь, когда она, казалось бы, достигла всего, чего хотела, начался самый мучительный период. В ее тщательно спланированной жизни ревности отводилась немаловажная роль. В том, что Игорь будет ей изменять, она нисколько не сомневалась: измены присутствовали в каждой семье, которую она знала. Без исключений. Даже ее мать изменяла отцу, но только очень умело это скрывала. Анна же, в отличие от матери, не испытывала ни малейшего желания спать с кем-либо, кроме Игоря. Секс не приносил ей ничего, кроме беспокойства. Беспокойства по поводу того, что ее тело никак не отвечало на мужскую страсть. «Я — холодная женщина».
Когда она по совету подруги пришла к сексопатологу, молодой врач-очкарик, внимательно выслушав ее, задал пару таких вопросов, от которых ее чуть не стошнило. Да, она видела такое на кассете, но заниматься этим с мужем не будет. Это противоестественно. Это может выхолостить все остальные, не имеющие к сексуальной жизни никакого отношения человеческие чувства. Нет, она не ханжа, просто у нее совершенно другое представление об интимной жизни. Не согласилась она и на гинекологическое обследование, сочтя это излишним.
— Ну и что тебе посоветовал Валерий Иванович? — спросила подруга, ожидавшая ее в коридоре. В отличие от Анны, у нее было три любовника. Один из них — знакомый сексопатолог.