— Мне кажется, вам пора, — сказала она.
— Если бы ты слышала свой голос! Если бы ты была другой женщиной, я бы подумал, что ты просишь заняться с тобой любовью.
Он был близок к истине. Она действительно безумно хотела его, но понимала, что не может этого допустить.
— Вы сами все прекрасно знаете.
— Что я знаю? — сказал Стерлинг после минутного молчания. — То, что ты очень невинна, ранима! Я не знаю, может, ты не позволяешь до тебя дотронуться потому…
— Не надо, Стерлинг.
— Должна же быть причина твоего страха. Что-то, о чем ты не хочешь мне рассказать.
Сара сделала шаг назад.
— Это безумие!
— Разве, Сара?
— Да. И сейчас вам действительно лучше уйти. Но мужчина, которого она любила, не сделал и шага.
— Я не уйду, пока не скажу, что думаю по этому поводу. Ты хочешь узнать, почему я тебя поцеловал? Хорошо! Одна причина — я хочу доказать тебе, что поцелуи — это безумно приятно. Что любовь между мужчиной и женщиной, может быть, самое прекрасное на свете. Я хочу доказать, что тебе нечего бояться.
От этих слов у Сары закружилась голова.
— Ты сказал: одна причина. — Она глубоко вздохнула, ожидая ответа Стерлинга.
— Другая причина: ты очень нравишься мне, Сара.
— Я бы хотела, чтобы ты не говорил этого! — В ее словах слились паника и страстное желание.
— Не беспокойся, Сара. Я не собираюсь обрушиваться на тебя. Вес будет прекрасно. — Он крепко прижал ее к себе, давая почувствовать силу своего тела. Сару охватил безумный восторг, она задрожала. — Я не обижу тебя, — шептал Стерлинг.
Одной рукой он нежно ласкал ее лицо, а другой гладил шелковистые волосы. И от этих прикосновений она дрожала еще сильнее. Она закрыла глаза, чтобы Стерлинг не заметил в них желание и томление.
Он прижался губами к ее рту и стал целовать. Сара почувствовала еще более сильный прилив желания. Его поцелуи были страстными, сладкими и нежными, но через минуту стали более напористыми и властными.
Сару раздирали самые разные чувства — вечный страх быть обиженной мужчиной, страсть и голод по мужским ласкам, — и она не знала, как долго сможет с этим бороться.
Объятия Стерлинга стали неистовы, когда Сара слегка приоткрыла рот, позволяя его языку ласкать се. Сара чувствовала, как улетучиваются ее сомнения, а остаются лишь Стерлинг и его безумно нежные ласки. Сара обвила его шею руками, запуская руку под рубашку.
Вдруг Стерлинг отстранился; Сара с удивлением посмотрела на него.
— Сара… Ты хоть понимаешь, как ты восхитительна? — (Сара растерянно замотала головой.) — Ты настоящая женщина, дорогая. Красивая и желанная. Женщина, созданная для любви.
В памяти сразу возникло то недавнее прошлое, которое она пыталась забыть. Женщина, созданная для любви. Эти слова произносил Ларри, когда пытался соблазнить ее и заставить поверить, что он действительно любит се. А теперь Стерлинг произнес тс же слова. Это не должно повториться!
— Ты не знаешь, о чем говоришь! — Сара заплакала. — Это не должно было произойти.
— Сара! Сара! Что случилось? — Стерлинг был шокирован.
— Мы собирались просто посмотреть фильм. Никакого свидания, так мы договорились.
— Но ведь ничего не произошло, я остановился, — напомнил ей Стерлинг.
— Ты остановился лишь на минутку, но продолжил бы рано или поздно. Я знаю, ни один мужчина не остановится, пока не получит то, что хочет.
— Думаю, ты просто слишком неопытна. Ты девственница, откуда тебе знать, чего хотят мужчины?
Сара изо всех сил старалась оставаться спокойной. Она была близка к тому, чтобы выпалить ему все.
— Есть вещи, которые женщины знают, — в конце концов сказала Сара.
— Например? Что все мужчины звери? Что мы готовы на все, только бы удовлетворять свою похоть?
— Что-то вроде этого. — Сара не могла смотреть ему в глаза.
Возможно, сейчас Стерлинг, как и Ларри, ударит ее. Если он сделает это, она тоже ударит его. Дни, когда она терпела издевательства, закончились. Сара, может быть, и не так сильна, как Стерлинг, но, если он попытается обидеть ее, она будет драться, как дикая кошка. Она любит Стерлинга, но ведь когда-то она так же была уверена, что любит Ларри. Никогда больше ни один мужчина не обидит се.
Когда Стерлинг снова заговорил, его голос был удивительно спокойным.
— Оказывается, ты напугана еще больше, чем я предполагал.