Сара отвернулась.
— Я не хочу говорить об этом. Ты не можешь подождать, Стерлинг?
— Я надеялся, что ты что-нибудь прояснишь!
— Я не должна.
Стерлинг, не отрываясь, смотрел на нее, и ей казалось, что он может читать ее мысли.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать, Сара?
Сара колебалась. Несмотря на то, что она любит Стерлинга, она не должна раскрывать перед ним свою боль. Кроме того, этот новый Стерлинг выказывал ей сейчас свое презрение, которого она так боялась с самого начала.
— Мне нечего сказать, — тихо проговорила Сара.
— Интересно, — протянул Стерлинг.
И что он хотел этим сказать? Может, ей надо переходить в атаку?
— У меня тоже есть вопрос, Стерлинг.
— Слушаю.
— Почему ты так враждебно настроен? Я не сделала ничего, чтобы заслужить такое отношение.
— Ты вправду так думаешь?
— Да. И еще я думаю, ты сердишься потому, что я оказалась не девственницей, как ты предполагал, ведь твоя гордость уязвлена.
— Если так, то нам не о чем больше разговаривать.
— Ты прав, не о чем. У меня болит голова.
Она не стала говорить, что боль, которая раздирает ее сердце, намного ужаснее. Этот новый Стерлинг совсем не тот, которого она знала.
— Бедняжка Сара! — произнес он насмешливо.
— Ты можешь идти, Стерлинг.
— Именно это я и собирался сделать. Прощай, Сара!
Не сказав больше ни слова, он вышел.
Сидя в постели, Сара смотрела на цветы Мануэля. Она не понимала, что так расстроило Стерлинга. Видимо, произошло что-то, чего она не знает. Голова раскалывалась от боли.
Но она должна думать о ребенке! Только бы он не пострадал! Медсестра, похоже, ничего не знает, но должен же быть кто-нибудь, с кем она может поговорить.
В это время в палате появилась женщина со стетоскопом на шее.
— Я — доктор Мэдисон, — представилась она. — Я приняла вас, когда вы к нам поступили.
— Я не помню.
— Да, понимаю, Сара. Вы ударились головой при падении; к счастью, сотрясения нет, лишь ушиб, который и дает сильную головную боль… а также растяжение связок на ноге. Должно пройти по меньшей мере две недели, прежде чем вы сможете нормально передвигаться. Вам следует остаться здесь на ночь, чтобы я могла проследить за вашим состоянием. Если все будет в порядке, вы можете ехать домой.
— Доктор Мэдисон, — с тревогой спросила Сара, — я беременна, и мне надо знать, с моим ребенком ничего не случилось?
Доктор улыбнулась:
— Я как раз собиралась об этом сказать. Все в порядке, Сара.
— Слава Богу! Я так беспокоилась! Доктор удивилась:
— Я думала, что мистер Тайлер сообщил вам. — Она не заметила, что Сара побледнела. — Ну, неважно. Слава Богу, что это падение никоим образом не сказалось на ребенке. Насколько я могу судить, нет никакой угрозы выкидыша. Ребенок развивается нормально, Сара. Вам не о чем беспокоиться.
— Вы сказали Стерлингу?
— Вы были без сознания, и я думала, что этот вопрос волнует вас обоих.
— Да-да. Именно так. Женщина нахмурилась.
— Надеюсь, я не нарушила врачебную тайну? Мистер Тайлер был в отчаянии, когда привез вас сюда. Я подумала, что должна его успокоить, что с беременностью все в порядке.
— Спасибо.
— Я к вам зайду завтра. А пока отдыхайте. Вот теперь Сара совсем не сможет отдыхать.
Она тупо уставилась в одну точку на стене.
Стерлинг знает, что она беременна. И он решил ее судить за это. Да как он смеет! Как он посмел учинять эти разбирательства?
Она поднесла руки к животу. Мой дорогой малыш, думала Сара. Никто не будет тебя унижать, я не позволю. Я воспитаю тебя гордым, с сознанием того, что ты — личность, и ты будешь знать, что не должен ни перед кем оправдываться. И пусть у тебя не будет отца, это вовсе не имеет значения. Я буду любить тебя, и защищать, и мы будем жить друг для друга, только мы вдвоем.
— Ты готова? — спросил Стерлинг, войдя в палату на следующее утро.
— Готова к чему?
— Я приехал, чтобы забрать тебя домой.
— Твое поместье — это не мой дом, Стерлинг! И с тобой я никуда не поеду.
Стерлинг был крайне удивлен.
— У тебя, похоже, совсем плохо с головой.
— К твоему сведению, более ясного сознания у меня еще никогда не было. Я с тобой никуда не поеду, Стерлинг!
— Есть причина?