— Ах да, — ожила детектив, — когда всё это закончится, напомните, чтобы я вам кое-что сказала.
— Ладно, — недоуменно отозвался Дин.
Дальше МакБейн предпочла не распространяться. Они подошли к церкви, и оказалось, что у нее целых три передних двери, не говоря уж о боковых. Детектив по здравому размышлению выбрала центральную — резную деревянную дверь почти в два человеческих роста высотой.
— Пойдем, как честные люди? — поинтересовался Дин.
— Я не собираюсь ломиться в церковь, пушистик. Довольно за свою жизнь нагрешила. А теперь держите варежки закрытыми и предоставьте дело мне.
Дин возмущенно посмотрел на брата, но Сэм только послал ему взгляд в духе «Ну а что ты от меня хочешь?» И не то чтобы они сами никогда не пробирались в церкви тайком…
После нескольких мучительных секунд, которые для Дина растянулись по крайней мере на несколько дней, дверь со скрипом открылась, и на пороге показался сонный человек.
— Полиция, отче, — МакБейн показала удостоверение.
— Я диакон, — пробормотал человек. — Все священники на выездных занятиях на неделю.
«Счастливчик, — подумал Дин. — Сидит в таких хоромах совсем один». Он принялся прикидывать, какие проблемы грозят диакону, пока священники в отъезде, и разочарованно решил, что в сущности никаких.
— Простите, но у нас есть все основания полагать, что на вашу колокольню проник злоумышленник. Можем мы войти?
— Проник?
— Да, сэр. Мы должны всё проверить.
— Не понимаю вас, — казалось, диакон обрабатывает информацию медленно и со скрипом.
Дину надоела тягомотина, и он шагнул вперед:
— Послушайте-ка, диакон, мы думаем, что сюда кто-то залез. Нам надо его найти. Впустите нас?
— Ну… — священнослужитель потряс головой. — Наверное. Раз уж вы из полиции, — он нервно улыбнулся. — Кроме того, обитель господня открыта для каждого.
— Аминь, — улыбнулся Дин.
Они вошли, и МакБейн тут же прошипела:
— Пушистик, я же попросила вас молчать в тряпочку!
— Но мы же вошли, так?
МакБейн ответила испепеляющим взглядом. Диакон указал на винтовую лестницу:
— Вам туда.
— Сэр, останьтесь, пожалуйста, здесь.
— Ээ, ладно, — голос диакона прозвучал недовольно, но он хотя бы не спорил, за что Дин был ему благодарен.
Старший Винчестер огляделся и удивился, сообразив, что сейчас — поздним вечером, без дневного света в окнах, без света ламп и свечей — не видно практически ничего, кроме неясных очертаний предметов вокруг. Сэм с детективом уже ступили на лестницу, и Дин поспешил следом. Они поднимались по спирали, и старшему Винчестеру не нравилось, что МакБейн идет первой, но это по крайней мере успокоит диакона, потому что только она показала жетон. Восхождение по узким ступеням растянулось, казалось, дней на десять, и вот, наконец, они оказались наверху. Дин никогда не боялся открытого пространства, но ощущение, что на такой высоте тебя и провал в полу разделяют только металлические перильца, не пришлось ему по душе, так что он был только рад, когда лестница закончилась. Теперь перед ними расстилалось просторное помещение, а очередная лесенка вела еще выше. МакБейн обозначила этот факт кивком и двинулась вперед. Дин вытащил из-за пояса пистолет, и младший брат с детективом последовали его примеру практически одновременно. Эта лестница тоже была витой, но хотя бы окруженной каменными стенами без зазоров. К сожалению, в отличии от предыдущей, куда попадало хоть немного света, на этой лестнице темнота стояла кромешная.
— Пушистик, — шепотом позвала МакБейн.
«Ну прекрати меня так называть!»
— Чего?
— Иди первым.
Дин не собирался отказываться, но из чистого упрямства спросил:
— А чего я?
— У меня с ночным зрением проблемы.
— А раньше нельзя было сказать? — еле слышно пробормотал Дин, и они перестроились, пустив детектива в середину.
Старший Винчестер двигался медленно, позволяя глазам привыкнуть к темноте и держа оружие наготове. Наверху он заметил натянутую проволоку. То есть, он бы и не заметил, но этот неудачник уже раз использовал этот трюк, и Дин предполагал, что он может повторить.
— Осторожно, проволока, — он указал на нее свободной от пистолета рукой.
Сэм и детектив кивнули. Лестница привела их в небольшую комнату. По обе стороны вверх уходили еще две лесенки, ведущие в колокольни, а в центре оказалась дверь. Дин предположил, что туда и заходит тот, кто звонит в колокола. Темный камень в интерьере навевал мысли о средневековье, из образа выбивался только ярко-красный огнетушитель на полочке.