— Значит, причина была не в том, что ты переживал за моё психическое здоровье? — вздёрнул одну бровь Холланд, именно свою смешную растрёпанную бровь, которая так нравилась фанатам и Дауни.
— Нет, именно поэтому, но наравне с этой причиной была ещё одна, — решился признаться именитый актёр. — Ты слишком привлекателен и слишком в моём вкусе, — он прошептал это на ушко.
— Чёрт возьми, — застонал Том, потому что от этого шёпота возбуждение лишь усилилось. Всё, что происходило между ними, было форменным сумасшествием. Но разве могло у них быть хоть что-то, как у обычных людей? И разве они сами хотели, чтобы хоть что-то было просто? Их роман начался на съёмочной площадке и, кажется, даже не на этой.
Затем вернулся Аронофски, как и остальная съёмочная группа, заставив их вновь отпрянуть друг от друга. Но теперь в их взглядах больше не было недопонимания. Дауни словно безмолвно говорил: «Эй, малыш, не хочешь сходить со мной на свидание?» А Том так же отвечал: «Да, как насчёт завтра, после съёмок?»
— Ладно, Том, Роберт, давайте попробуем то, что есть, потом просмотрим отснятый за день материал и, возможно, что-нибудь склеим из полученных кадров, — без настроения сказал Даррен, ведь он очень рассчитывал на эмоциональную игру этих двоих, но в итоге уже прошёл почти целый день, а они не сдвинулись с мёртвой точки.
Все оказались на своих местах, режиссёр отдал команду, и понеслась череда неудачных дублей, один за другим. Вся непринуждённость, которая появилась во время уединённых репетиций, между Томом и Робертом пропала, потому что их напрягало то, что на них смотрят другие, ведь хотелось остаться наедине. После каждый из них стал сердиться на самого себя, потому что они портили кадр за кадром, а ведь люди работали наряду с ними, тратили на них свои силы. Они оба сейчас оказались под гнётом чужих глаз, устали слышать разочарованные вздохи и то, как в голосе режиссёра всё больше сквозило неприкрытое недовольство.
— Даррен, можно нам буквально минуту? — вдруг подбежал к режиссеру Том, когда был остановлен и испорчен очередной дубль. Тот лишь отмахнулся от него рукой, мол, делайте, что хотите. Холланд смущённо потупил взгляд, а после вернулся к Роберту, ухватив того за руку и немного оттащив в сторону подальше от других.
— Личные отношения — самый главный камень преткновения на съёмках, особенно с такими ролями, как у нас, — невесело улыбнулся Дауни, потому что хотелось уже плюнуть на всё и просто уйти домой, уволочив за собой Тома.
— Нам просто надо сделать это за один дубль, как наручники снять и потом быть свободными, потому что я очень хочу пригласить тебя завтра на ужин, — улыбнулся Холланд.
— Серьёзно? А я очень хочу согласиться, — кардинально изменилось настроение Роберта, потому что он влюбился как мальчишка, а ведь в кого влюбился-то? В мальчишку.
— Здорово, это вау… Чёрт возьми, Роберт Дауни младший пойдёт со мной на свидание, — вдруг на секунду опешил Том, заставив актёра приятно рассмеяться.
— Обожаю эти твои перепады от маленького самоуверенного засранца до «Вау! Боже, это что, всё происходит со мной?», — сказал тот, подумав, как бы здорово было сейчас погладить Холланда по щеке, да только они тут не одни.
— Ладно-ладно, я приберегу свои восторги, а ты — свои шутки, до завтра. Скажи, что мне нужно сделать? Я уверен, ты знаешь, как мне забыться и впустить Макса в себя, ты всегда всё знаешь, — взмолился Том, заломив свои бровки домиком.
— Знаю, но никогда тебе не скажу, — вздохнул Роберт, отвернув лицо в сторону. Он действительно знал, как сделать так, чтобы нужный настрой вернулся к ним обоим, но он лучше оплатит огромную неустойку за срыв съёмок фильма, чем заставит Тома пройти через подобное.
— Роберт, прошу, — Холланд попытался сделать фирменный щенячий взгляд, да вот только в этот раз он не помог.
— Нет, и не проси. Как сыграем, так сыграем, — фыркнул Дауни и просто отошёл в сторону, чтобы попить воды, а Аронофски, наблюдавший за ними со стороны, подошёл к Тому.
— Что? Не хочет делиться профессиональными секретами? — спросил Даррен, и Холланд потёр лоб: ему хотелось уже отыграть эту сцену, но и с Робертом, с которым у него что-то начало наклёвываться, ругаться не хотелось.
— Даррен, извини, я просто… Кхм, не могу прочувствовать весь страх Макса.
— Я понимаю, потому что тебе сложно бояться Роберта, он ведь твой друг и наставник, он очень опекает тебя. И пусть я не актёр, но тоже кое-что смыслю в том, как проникнуться ролью, как пропустить своего персонажа через себя, — режиссёр начал издалека и чуть улыбнулся, когда заметил заинтересованность Холланда.
— Поделишься? — Том скосил взгляд на Дауни, который отвлёкся на разговор с Джимом.
— У тебя ведь есть братья, верно? Есть самый младший, как его зовут?
— Падди, — нахмурился Холланд, почувствовав неладное: зачем ему приплетать к съёмкам фильма свою семью?
— Падди, — кивнул с улыбкой Даррен. — Представь его на месте брата Макса? Представь, что Дерек угрожает тебе сделать все эти отвратительные вещи с твоим младшим братом, а у тебя нет никого, кто бы помог. У тебя лишь один выбор — подчиняться этому мужчине, отдать ему своё тело взамен на безопасность брата, — режиссёру самому стало противно от себя, ведь это был грязный приём. Но он хотел снять этот фильм слишком сильно и слишком долго, чтобы сейчас действовать по правилам морали.
— Боже… Это… отвратительно, — прошептал Холланд, потому что в голове пронеслись ужасные мысли о том, что либо он ляжет под Дерека, либо пострадает Падди. Голова закружилась, а желудок сжался, тошнота медленно подступала к горлу.
— Так, давайте-ка ещё дубль! — крикнул Аронофски, призывая всех вернуться на свои места, заметив, что его слова оказали нужный эффект на Тома.
— Эй, ты в порядке? — спросил Роберт, вернувшись к своему партнёру по съёмкам. Он заметил, что Холланд говорил с режиссёром, а потом вдруг сделался каким-то бледным. О чем они говорили? Даррен угрожал разорвать контракт? Дауни забеспокоился, не понимая, что происходило, но что-то точно происходило, потому что мальчишка смотрел на него расфокусированным взглядом.
— Я в норме, просто соберись уже и представь, что хочешь заставить меня страдать. Ещё двадцать дублей я не выдержу, — пробубнил Том и отошёл к стене. А он ведь даже лица Роберта не видел — так сильно его мутило, что всё вокруг вдруг стали безликими. Теперь ему казалось, что рядом не Дауни, а Дерек Хадсон, который намерен причинить боль его брату.
У Роберта от поведения Холланда брови на лоб полезли, и он успел лишь кинуть гневный взгляд на режиссёра, перед тем как тот велел им приготовиться и отдал команду начала съёмок. Дауни закрыл глаза, он был одновременно зол и напуган, решив, что действительно стоит собраться и покончить с этой съёмкой. Пора было вытащить всех своих внутренних демонов, и он вспомнил день, когда сильно напился после завершения промо-тура Человека-Паука. Вспомнил, как он пришёл домой, упал на свою кровать и в пьяном угаре остервенело трахал свой кулак, представляя Тома Холланда, своего невинного и юного коллегу по работе.
Роберт помнил каждую свою непристойную фантазию касательно парня, мучившую его уже не первый год. Он прокрутил в голове грязные мысли о том, как хотел бы кончать на лицо мальчишки, размазывать свою сперму по его губам, покрывать его тело своим и трахать. Дауни специально не думал о том, как на самом деле он его любит, как хочет оберегать и заботиться, он копался лишь в своих непристойных желаниях, чтобы стать кем-то другим. А через мгновение Роберта Дауни младшего не было на площадке, был только Дерек Хадсон, с хищным взглядом надвигавшийся на Тома.
— Это всего лишь терапия, тебе нечего бояться, Макс. Просто возьми мой язык в рот и соси, — сказал Роберт, и в его голосе чувствовался холод. По телу Холланда пробежал озноб, да так, что его передёрнуло; тот, кто сейчас стоял перед ним, был кем-то чужим, все инстинкты Тома вопили об исходящей опасности. Но самое жуткое было в том, что его по-прежнему мутило, а перед глазами всё плыло, отчего он не мог различить любимые черты лица, которые стали пугающими.