— Сэр, я не… Я… — стал мямлить Холланд, не зная, куда деть глаза, в которых мгновенно скопились слёзы. Ему хотелось убежать, но он знал, что нельзя, иначе эта опасность может нависнуть над Падди.
Том прижался к стене спиной, а мужчина замер перед ним всего лишь в паре сантиметрах. Ему хотелось вцепиться в губы напротив голодным поцелуем, сминать сопротивление и кусать до крови, чтобы потом эти же истерзанные губы сосали его член.
— Я жду! — терпеливо, но жёстко повторил Дауни и высунул кончик своего языка, уперев обе руки в стену позади Холланда. Парень всхлипнул, чувствуя, что задыхается, что происходящее в сто раз хуже, чем рассыпаться пеплом на Титане, ведь там он был в руках любимого человека, а теперь стал игрушкой в лапах маньяка.
— Нет, — прошептал он. — Это не терапия, вы… Вы используете меня, вы…
— Кажется, это твой брат, Макс? — широко улыбнулся Роберт, показав фото двенадцатилетнего мальчика, которое вытащил из кармана брюк. Том взглянул на фото, картинка проявилась перед мутными глазами не сразу, на фото был чужой мальчик, но он увидел в нём Падди. Сердце словно сжали в стальные тиски, и казалось, что оно вот-вот должно было остановиться. Это уже была не игра на камеру, Холланд и Дауни проживали чужие жизни на глазах у остальных. — Я сейчас подрабатываю в его школе психологом. Чудесный мальчик, как думаешь, если я попрошу его сосать мой язык, он сделает это? Или старший брат сделает это за него? — Дауни прищурил глаза, а Том, не веря, глядел на него, смаргивая слёзы. На его лбу проступили крупные капли пота, а ноги подкашивались, отчего он немного оседал, становясь ниже и позволяя своему мучителю возвышаться над собой ещё больше.
— Пожалуйста, не делайте этого, — всхлипнул он. Осознавая неизбежное — либо он, либо его младший брат. И выбор для Холланда был очевиден.
— Я жду! — усмехнулся Дауни, чувствуя превосходство, понимая, что сейчас парнишка полностью в его власти. И эта власть пьянила, он позволил чужому образу захватить своё тело в плен и проживать эти минуты, хотя клялся себе, что никогда этого не допустит после случая с Джулианом.
Том приблизил своё лицо к мужчине, приоткрыл губы и покорно взял чужой язык в рот, став сосать его. Между их лицами стекали слёзы Холланда, внутренности которого сковал ужас и отвращение перед этим незнакомцем. Он двигал головой, сосал и сосал, зная, что сейчас его мучитель попросит сосать кое-что другое, и в этот момент ему стало окончательно плохо. Том резко отстранился, согнулся пополам, и его вырвало на пол, все люди оцепенели от того, как это жутко выглядело.
Дауни едва отшатнулся, наконец-то придя в себя, а после внутри словно всё заледенело от страха, потому что кто-то посторонний в его голове сейчас громко смеялся над происходящим.
— Стоп! — закричал Даррен, с жадностью смотревший до этого за происходящим. — Том, ты как? — он лично подошёл к актёрам.
— Я? — непонимающе спросил Холланд, когда услышал собственное имя, которое и привело его в чувство. Окружающая обстановка вдруг начала принимать ясные очертания, он быстро оглядел присутствующих, снова подметив чьи-то брезгливые и чьи-то сочувствующие взгляды.
— Да, Том, ты. Приди в себя, ты справился со съёмкой. Тебе нужно что-нибудь? Воды? — продолжал давить из себя заботу Аронофски, а самому уже не терпелось просмотреть отснятый дубль: он стал одержим этим фильмом.
— Я Том, — повторил Холланд, начав всё осознавать, и резко вскинул голову, чтобы посмотреть на Дауни. Ведь Роберт должен был вернуться, а тот незнакомец — исчезнуть. — Роберт?
Дауни лишь прикрыл глаза, в которых было столько всего: боль, страх, сожаление и мольба о прощении. Ведь он не знал, что именно довело Тома до такого состояния, и винил себя, решив, что пустил Дерека слишком далеко и этим перепугал своего мальчика до такой степени, что того стошнило.
— Кто-нибудь, уберите тут всё! Всем спасибо, все свободны! — крикнул Даррен, оповестив об окончании съёмок. — Том, идём, я отведу тебя в твою гримёрку.
И Холланд позволил режиссёру себя увести, хотя хотелось кинуться в объятия Роберта, чтобы самому успокоиться и чтобы его успокоить. Но Дауни сам быстро покинул площадку, убежав к себе, потому что ему казалось, что Тому сейчас меньше всего нужен именно он.
Когда Роберт оказался в своей гримёрке, первое, что он сделал, — подбежал к зеркалу, чтобы взглянуть на собственное отражение, но в ужасе отпрянул. Потому что отражений было два. Перед ним стоял Дерек Хадсон, который зло улыбался, и Джулиан, с разбитыми губами и стеклянными глазами.
— Нет, не трогай его, — прошептал Дауни, подумав, что сходит с ума. Как же так вышло, что теперь он заключил в себе два образа? Хотел посредством одного избавиться от другого, а вместо этого получил сразу двоих. Дерек приблизился к Джулиану, надавив на его плечи и заставив опуститься на колени, а тот, словно марионетка, просто подчинился.
Роберт не выдержал и ударом кулака разбил зеркало, оседая на пол и прижимая порезанную руку к своей груди. Это было уже слишком, но до него только сейчас дошло, что он не сошёл с ума, а забыл выйти из роли. Он сделал три глубоких вдоха и выдоха, а после закрыл глаза и подумал о человеке, который был его якорем. Он подумал о Томе.
— Тебе лучше? — спросил Даррен, когда Том умылся и выпил два стакана воды.
— Да, я в порядке, просто не сразу переключился с Макса на себя. Но сейчас я это сделал, я в норме, — он кивал головой, что говорило о нервозности, и да, он был в относительном порядке. Он смог оттолкнуть образ Макса, но внутри остался липкий осадок страха, который ему ещё предстояло соскрести со своих внутренностей. — Ты не оставишь меня?
— Да, конечно, — кивнул Даррен, заламывая пальцы на руках. — Но, послушай, я хотел спросить. Могу я полностью оставить эту сцену, как она есть?
— Ты хочешь оставить в фильме то, как я блевал? — глаза Холланда стали больше, он не ожидал, что его попросят о таком. Ведь это был момент слабости не Макса, а его, Тома.
— Понимаю, звучит ужасно, но это была настоящая реакция. Я понял это, только когда увидел. Такое нельзя было продумать заранее и вписать в сценарий…
— Да, я не против. Можешь оставить это в фильме, — сказал Холланд, лишь бы режиссёр поскорее оставил его одного. Даррен своей одержимостью фильмом начинал пугать его не меньше, чем Дерек Хадсон. Вот она — цена хорошего фильма, на съёмках все становятся настолько поглощены работой, что теряют самих себя. Гениальные актёры и режиссёры стирают черту, которая ограждает их от безумия.
— Ага, спасибо, — кивнул Аронофски. — Тогда до завтра, — поспешно сказал он и, не дождавшись, когда актёр попрощается с ним, покинул гримёрку.
Холланд ещё раз умылся и даже сунул голову под кран, выпил прямо из него воды, а после отряхнул с волос капли, как это делает собака. Он почти оклемался и хотел увидеть Роберта, надеясь, что тот в порядке и им удастся поговорить и помочь друг другу забыть то, что случилось. Но когда Том уже собрался идти, в дверь постучали, и за ней оказался Дауни, на лице которого была вся скорбь мира.
— Ребёнок, ты как? — спросил хриплым голосом он, не решаясь пройти, хоть Холланд и отошёл в сторону в приглашающем жесте.
— Я лучше… Ну же, проходи, — чуть улыбнулся Том, схватив Дауни за руку, обнаружив, что кулак того перевязан. — А это ещё что?
— Дал в рожу Дереку за то, что мы с ним сделали с тобой, — прошептал Роберт, сжав губы в тонкую полоску, чтобы сдержаться от слёз. Мужчины тоже плачут, а в этом случае не хотел бы плакать лишь бессердечный ублюдок.
— Что? — опешил Том и, уже больше не теряясь, резко втянул актёра к себе, закрыл дверь на ключ, усадил его на небольшой диванчик и сел рядом, крепко обняв. — Роберт, ты этого не делал, ты…
— Я напугал тебя своей ролью до такой степени, что тебя стошнило, я был настолько убедителен, что даже то, что мы целовались, флиртовали и стреляли взглядами друг в друга целый день… Всё это померкло, потому что я дал Дереку зайти слишком далеко, — шептал Дауни, прижимаясь к тёплому телу Холланда. — Прости меня.