— Я больше не могу, — всхлипнула та самая ассистентка режиссёра и просто отвернулась, снова закрыв свой рот руками и сморгнув слёзы с глаз. Аронофски даже не обратил на неё внимания, понимая, что стал свидетелем подлинного актёрского таланта, что стал именно тем режиссёром, кто заснял это. Даррен приходил в ужас, как и все, но и в восторге он тоже был, предвкушая, как будет оценена его картина, в успехе которой он теперь не сомневался.
— Хочу видеть твои дивные заплаканные глаза, Макс, — криво улыбнулся Роберт, отстранился от Тома, бесцеремонно перевернув его на спину, а после взглянул ниже своего живота. — Ох, кажется, у нас тут немного крови, — сказал он, пока мальчик перед ним пытался прикрыться руками. — Это заживёт, детка, — усмехнулся Дауни, снова навалившись на Тома между его разъехавшихся в стороны ног.
Актёр больно ущипнул парня, имитируя грубый толчок, и Холланд закричал, снова и снова прокручивая в голове те видео, в которых рассказывалось об ужасных вещах: об едва выносимой боли и о невыносимом унижении.
Дауни, изображая фрикции, схватил салфетку со стола и вытер слёзы и сопли с лица Тома. Он делал это грубо, рвано дышал и смеялся, словно причинять боль юноше ему приносило истинное удовольствие.
— Я не хочу целоваться с твоими соплями, — прорычал Роберт, смял салфетку и отшвырнул её в сторону, вторгаясь в рот Тома своим языком и жадно вылизывая его. Это был не поцелуй, это был ещё один способ изнасилования. — Я уже близко, — закричал он, ускоряя движения бёдрами и отрываясь от губ парня.
Холланд уже больше не кричал и не плакал, его голова повернулась на бок, он лежал, как безвольная тряпичная кукла, пока его тело сотрясалось от чужих толчков. Он никак не реагировал, когда Дауни жадно провёл языком влажную дорожку по его щеке. Парень едва смахивал за живого, потому что его взгляд вдруг стал пустым, он был устремлён в никуда.
— О нет, он смотрит в камеру, — шепнул кто-то Аронофски, наблюдавшему за всем происходящим едва дыша.
— Нет-нет, он не смотрит в камеру, он смотрит… в бездну, потому что он… Он включил защитный механизм, Макс больше не здесь, с ним случилось то, что происходит со всеми жертвами: он спрятался где-то глубоко внутри Тома, чтобы больше не чувствовать эту боль, — завороженно шептал Аронофски, смотря в потухшие карие глаза Холланда.
— Да-а, — прохрипел Дауни дрожа, полностью придавив собою британского актёра, прижавшись своей щекой к его щеке и прикрыв глаза, словно он испытывал удовольствие от долгожданной разрядки. — Запомни эти ощущения, Макс, я хочу, чтобы ты помнил, как я был в тебе, даже если я буду очень далеко, — прошептал он. — Я теперь навсегда внутри тебя, навсегда с тобой, я никому и ничему не позволю разлучить нас навсегда, — закончил он и поцеловал парня в висок. Тот впервые моргнул, и в его глазах снова отразился дикий ужас.
— Стоп! Снято! — громко крикнул Даррен, а потом закашлялся.
Роберт, который всё это время был словно запертый где-то в клетке внутри собственной головы, вдруг пришёл в себя и резко отстранился от Холланда, выхватывая покрывало из рук приблизившейся ассистентки и прикрывая им не себя, а его. Хотя никто на них и не смотрел: все стремились отвернуться и отойти в сторонку, потому что чувствовали себя омерзительно, словно стали безучастными свидетелями настоящего изнасилования.
— Том, ты слышишь меня, Том? — стал обеспокоенно звать Роберт, помогая парню сесть на столе. Тот растерянно и затравленно посмотрел на него, не произнося ни слова, потому что язык словно присох к нёбу.
— Всем спасибо, все свободны! — закричал Аронофски, чтобы съёмочная группа как можно скорее покинула декорации. Все только этого и ждали, немедленно покидая площадку и разбредаясь кто куда.
— Парни, вы… как? — неуверенно начал Даррен, но не пытался приблизиться к этим двоим, которые явно всё ещё были не в себе.
— Как тебя зовут? — громко спросил Дауни, стараясь не орать, хотя у самого внутри словно бушевала раскаленная лава, ведь он видел, как Дерек насиловал Макса, и не помог мальчику, более того, он позволил это сделать. А где-то рядом с ним, в темнице собственного разума, был Джулиан, который нервно выкуривал сигарету за сигаретой и шептал, что Роберт выпустил на свободу монстра.
— Том, — ответил Холланд на вопрос, пытаясь вернуть себе контроль над телом.
— Что бы ты сделал с Дереком, если бы он был настоящим?
— Я бы врезал ему, — послушно продолжал отвечать парень, но так и не глядя на Дауни.
— Кто есть у тебя, но кого нет у Макса? — мужчина осторожно погладил скулы Тома в самом ласковом жесте.
— Братья, мама, папа, моя семья!
— Правильно, а ещё у тебя есть я, помнишь? — в надежде прошептал Роберт, пытаясь заглянуть в глаза Холланда, надеясь увидеть там своего жизнерадостного мальчика, а не Макса, который был так похож на его Джулиана.
Том посмотрел на мужчину, а потом крепко зажмурился, отвернув от него лицо, поспешно спрыгнув со стола, натянув на себя джинсы и так же быстро покинув съёмочную площадку, как и все остальные. Дауни лишь посмотрел ему вслед, тоже натянул брюки и собрался бежать за своим парнем, но его остановил Даррен.
— Роб, я даже не знаю, что делать. У нас есть штатный психолог, может быть, нам пригласить его для беседы с Томом? — суетясь, предложил режиссёр, до которого только дошёл весь ужас происходящего.
— Психолога? — закричал Дауни. — Ты издеваешься?! — он вырвал свою руку из хватки Аронофски и побежал в гримёрку к Тому. Его сердце билось в непонятном ритме, оно то пускалось вскачь, то словно замирало совсем.
Роберт даже не понимал, как так быстро добрался до двери Холланда, словно ноги сами принесли его сюда. Мужчина сжал руку в кулак и осторожно постучал, а потом подёргал ручку; дверь, к счастью, оказалась не заперта, видимо, парень забыл закрыться в спешке.
— Том? — позвал Роберт, проходя внутрь. Дверь ванной комнаты, которая прилегала к гримёрке, была приоткрыта, и из-за неё доносилось тихое журчание воды. Мужчина быстро прошёл в ванную и обнаружил Холланда, который прямо в одежде стоял под струями воды и дрожал от холода. — С ума сошёл? — ужаснулся Дауни, когда понял, что открытым был только холодный кран. — Идём, — он попытался вытянуть парня из кабинки.
— Нет! Оставь меня, — закричал Том, оттолкнув его от себя. В отличие от Макса, он был достаточно силён, чтобы сопротивляться. Тогда Роберт просто настроил воду до нормальной температуры, чтобы Холланд согрелся, и залез к нему прямо в кабинку, тоже промокая насквозь.
— Том, я — не он, я Роберт, помнишь? — Дауни аккуратно взял лицо паренька и повернул его к себе, но тот держал глаза закрытыми.
— Что, если ты он? Что, если ты врёшь? Что, если ты всегда лгал, ведь вся твоя жизнь — игра! — прохныкал Холланд, который отчаянно пытался прийти в себя, но Роберт был так натурален в своей игре, что он просто потерялся, не зная, где, когда и с кем мужчина был настоящим.
— Я — не Дерек Хадсон, Том, и никогда им не был, — дрожащим голосом ответил Дауни, сплёвывая в сторону воду, которая попадала в рот. Одно было хорошо — не было видно их слёз, которые смешивались с каплями воды.
— Не верю, я не верю тебе, даже твой брак оказался фикцией. Уходи, не делай мне больно, прошу, — Холланд открыл глаза и посмотрел на Роберта, буквально умоляя его взглядом.
— Я бы никогда, малыш, слышишь? Никогда не прикоснулся бы к тебе против твоей воли, — Дауни осторожно убрал свои руки от лица Тома. — Никогда не сделал бы тебе больно, ведь я тебя… С тобой я настоящий, только с тобой, понимаешь?
— Почему со мной? — всхлипнул Холланд, стараясь вырваться из плена собственной истерики.
— Потому что, начиная с тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, во мне жил ещё один человек… Его зовут Джулиан, однажды я разделил с ним его боль, и она уже никогда не покидала меня по-настоящему, а лишь утихала на время, пока я не встретил тебя на кастинге, — Роберт навалился спиной на кафельную плитку и посмотрел в потолок, убрав лицо из-под струй воды. — Том, только с тобой за долгое время я почувствовал, что я больше нуля, потому что…