— Ну, Тони же теперь будет ИскИном Питера, так что они не расстались совсем уж окончательно, хотя бы что-то, — пожал плечами Роберт, пиная носком ботинка мелкие камешки под ногами. А Холланд вдруг слез с капота машины, на котором ел свой ужин, и подошёл к мужчине.
— Как думаешь, Тони любит Питера, ну, в том самом смысле? — спросил Том, заглядывая в глаза Дауни с такой надеждой. Вот так бывает: в жизни он был вместе с мужчиной своей мечты, но также он знал, что его персонаж был влюблён в Тони Старка, по крайней мере, он так чувствовал, когда играл, и поэтому хотел для Питера взаимности.
— Конечно, Тони его любит, ведь его сыграл я, мне ли не знать? Он всё бросил и всем рискнул не ради спасения вселенной, а ради человека, которого любил во всех смыслах. И даже в том самом, — Роберт облизнул губы и потупил взгляд, почему-то думать сейчас о Томе в сексуальном плане было страшно из-за Дерека, которого он видел в отражении.
— А если бы у них была возможность провести хотя бы одну ночь вместе перед тем, как расстаться навсегда? Тони бы это допустил? — Холланд прижался к смущённому мужчине всем телом, потому что, кажется, догадывался о его страхах. Каждый раз, когда Роберт случайно сталкивался взглядом с отражающей поверхностью, он едва вздрагивал, что не ускользнуло от парня.
— Это сложный вопрос, Питер слишком юн… Не в смысле, что Старк видел в нём лишь ребёнка, ведь Паркер в свои семнадцать взрослее по поступкам многих отмороженных ветеранов, — чуть рассмеялся Роберт, позволив своим рукам обвиться вокруг талии мальчишки прямо под пледом и курткой.
— Но и физически он развит не по годам, что же тогда может им помешать? Только цифра? — спросил Том в самые губы мужчины.
— Тебе не понять, вот когда доживёшь до моих лет и тебя вдруг потянет к красивому и совсем молодому парню, то… — но Роберт не договорил, потому что был наглым образом заткнут поцелуем со вкусом яблочных долек.
— Если любовь взаимная и настоящая, — стал шептать Том, поочередно прихватывая то нижнюю, то верхнюю губу Дауни, — то ей все возрасты покорны. И пусть кто-нибудь убедит меня в обратном, — фыркнул он, запуская тонкие пальчики в шевелюру мужчины и углубляя поцелуй.
— Том, я сейчас не… — попытался разорвать поцелуй Роберт, потому что боялся, что это не самое подходящее время и место.
— Хочешь сказать, не готов, мистер Дауни? — улыбнулся Том, опуская одну ладонь вниз, скользя ей от щеки любимого по его куртке, пока она не достигла паха.
— А ты готов? — Роберт перехватил шаловливую ладошку, пальцы которой сжались на его члене прямо через ткань брюк. Всего лишь одно мимолетное прикосновение, а мужчине показалось, что на улице холод сменился жарой.
— К тому, что однажды влюбишься, никогда нельзя быть готовым, равно как и к тому, когда случится первая близость с тем, кого по-настоящему любишь, — улыбнулся Холланд, потому что он не был готов и не думал, что когда-либо реально сядет и поймёт, что готов к сексу с мужчиной на сто процентов. Но он этого хотел, а это всё, что было нужно. Это не тот случай, когда нужно отдавать главенство над своим телом разуму, это тот случай, когда нужно довериться собственному сердцу.
— Откуда столько философских мыслей в твоей юной голове? — Роберт попытался совершить последнюю попытку сопротивления, потому что тоже хотел этого слишком давно, и ему было неважно как и где, главное, чтобы это был тот самый пик взаимного желания, когда нельзя повернуть назад.
— У меня кумир был самый замечательный, я много мудростей почерпнул, прочитав его интервью не один раз, — Том прижался губами к шее мужчины, а когда тот перестал сдерживать его руку, то он ловко скользнул ей прямо в его брюки, под ремень и в плавки, словно делал это сотни раз.
— А-а-ах, — тихо застонал Дауни, откидывая голову назад и ударяясь ею о крышу своего Кадиллака Эскалейд. — Почему же был? — прошептал он, дрожа от крышесносных ощущений, когда пальчики Тома аккуратно сжимали его ствол, заставляя пульсировать и расти в размерах.
— Потому что теперь он мой парень, — усмехнулся Холланд, втягивая губами кожу шеи любовника, оставляя первый засос, словно ставил автограф или клеймо.
Последние тормоза слетели, и они вцепились друг другу в волосы, чтобы соединиться в горячем поцелуе. Целоваться они умели оба, даря партнёру одновременно и нежность и страсть, в то время как Том продолжал дрочить рукой член Дауни. Уж в таких обжиманиях парень точно не был новичком, поэтому ласкал так правильно и так настойчиво, что Роберт побоялся, что продержится недолго.
— Заднее сиденье раскладывается, — прохрипел он, нащупывая рукой сзади себя ручку автомобильной дверцы. Неловкими движениями, не желая разрывать контакта, они открыли дверь, развернули сиденье и упали на него, поспешно снимая друг с друга куртки, а следом полетела куда-то на пол вся остальная одежда.
Каждый из них смотрел на тело партнёра с голодным обожанием, Том нависал над Робертом и не мог перестать покрывать его крепкое тело бесчисленными поцелуями. Мысли растворялись в ощущениях, тела напоминали оголённые нервы, потому что так остро реагировали на каждое касание и трение. Друг для друга они были подлинным совершенством. Но разве только друг для друга? Разве не для половины населения Земли?
Дауни обхватил оба члена своей рукой, сделав первые несколько скользящих движений, и Том буквально дугой выгнулся с тихим стоном на губах, сидя на бёдрах любовника.
— У меня есть смазка в бардачке, — прошептал Роберт, желая, чтобы рука скользила легче, а их естественной смазки для этого было мало. Глаза Холланда заблестели пуще прежнего, и он, оставив ещё один поцелуй на губах любимого, пролез между передними сиденьями, находя в бардачке то, что нужно.
Дауни закусил нижнюю губу, потому что вид ему открылся просто потрясающий: крепкая юношеская спина, тонкая талия, узкие бёдра и упругие белые ягодицы. Но мужчина не думал, что этой ночью они смогут зайти дальше, чем обоюдная дрочка на заднем сиденье автомобиля. Всё-таки он не переставал думать о том, что должен сделать первый раз своего мальчика по всем правилам и жанрам любви. Но кто сказал, что любовь можно вписать в какие-то определённые рамки?
Том снова навис над мужчиной, стоя на четвереньках, и протянул ему небольшой тюбик с гелем, загадочно улыбнувшись. Роберт дрожащими пальцами открыл маленькую крышку и щедро выдавил гель на правую ладонь, вновь касаясь их возбуждённых органов.
— Мм, — прикрыл глаза Холланд, потому что прохладный гель и горячий член Дауни приносили возбуждающий контраст в их близость. — Дай сюда, — попросил он, забирая смазку, выдавливая её на пальцы левой руки любовника, а после заводя её себе за спину. Парень прогнулся глубже, прижался грудью к груди Роберта, заставив того прикоснуться смазанными пальцами между своих ягодиц.
— Том? — Дауни немного растерялся, не готовый к такому повороту событий. Ведь нельзя же так дразнить, в конце концов, он не железный.
— Я думал об этом с тех пор, как ты сказал, что кому-то из нас придётся это сделать — подготовиться… Ты сказал, что не против, если это будешь ты, но дело в том, что я тоже не против этого, — горячо прошептал Холланд на ушко Роберта, плавно покачивая бёдрами, отчего их члены скользили друг по другу, а пальцы мужчины оказывались всё ближе к сжатому колечку мышц партнера.
— Малыш, мы в тесной машине, на кожаных сиденьях, ты уверен, что хочешь именно такой первый раз? — голос Дауни прозвучал очень низко, потому что он весь был как натянутая струна. Он понимал, что задавал глупый вопрос, ведь если Том пошёл на это, значит, он всё для себя решил.
— Я чист, Роб, этим утром я зашёл в душ и… — он начал горячо шептать в ухо любовника, не стесняясь самых грязных описаний, позволяя своему языку проникать в ушную раковину. Дауни сдавленно застонал и протолкнул скользкий от смазки указательный палец в анус парня.
Роберт был чутким и заботливым любовником, он растягивал Тома медленно и с удовольствием, не причиняя ему никакого дискомфорта. Холланду было не с чем сравнивать, поэтому он не понимал, о какой боли и страхе перед анальным сексом может идти речь, потому что он готов был поклясться, что ему никогда ещё не было так хорошо, как сейчас.