Том отдавал Роберту всего себя, безоговорочно ему доверял, полностью перед ним раскрывался, во всех смыслах. В салоне автомобиля было уже слишком душно, а окна начали запотевать, но Тому нравился этот момент, это ограниченное пространство, этот раскалённый воздух между ними и пальцы мужчины, которые были внутри него.
Дауни сам не знал, что в нём может быть столько выдержки, но собственное желание вдруг стало второстепенным, когда он смотрел на дрожащие от удовольствия ресницы Тома. Каждый раз, когда он добавлял новый палец, парень очаровательно морщил свой носик, а после блаженно улыбался, запрокидывая голову назад и упираясь ладонями в его грудь.
Роберт был весь мокрым от пота и буквально задыхался от страсти, потому что Том, сидящий на нём верхом и извивающийся на его пальцах, был настоящим произведением искусства. Парень не стеснялся своей позы и стонов, абсолютно не контролировал свои действия, пощипывая волоски на груди Роберта, когда ему было особенно хорошо.
— Я хочу больше, — прошептал Холланд, снова хватаясь за тюбик смазки, в котором осталось уже не так много геля. Он навалился на любовника, подарив ему очередной поцелуй, пока сам смазывал член мужчины, который буквально истекал собственной смазкой, требуя к себе внимания.
— Ты с ума меня сводишь, Том, — Дауни подался бёдрами вверх, когда Холланд приставил головку его члена к своей растянутой дырочке.
— Взаимно, — прошептал в ответ Том и медленно опустился на пенис любовника, пока не почувствовал ягодицами его яйца. Ощущения были странными, но уж это точно не было адски больно. Немного некомфортно, а ещё странно ощущалась такая наполненность внутри. Это было полное единение тел и разума, Том буквально задыхался, понимая, что сейчас он и его любимый слились буквально в одно целое.
— Ты в порядке? — Роберт осторожно гладил поясницу парня, пытаясь прочесть эмоции по выражению его лица, но их было слишком много, отчего он растерялся.
— Я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось, — вдруг признал Холланд, открыв глаза. Он потянул Роберта за плечи на себя, заставив того сесть на сиденье, а после крепко обнял, уткнувшись лицом в сгиб его шеи. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — Дауни закрыл глаза, стискивая в объятиях своего возлюбленного. Они просто замерли на мгновение, сидя в этой объединяющей позе и стараясь прочувствовать друг друга без остатка, пока ещё не бросились в бездну страсти с головой.
Том сдался первым: он едва приподнялся на коленях, которые упирались в сиденье по обе стороны от бёдер Дауни, а потом медленно опустился, позволив члену партнёра скользить внутри. Их объятия стали ещё крепче, а стоны сплелись в один громкий звук удовольствия.
Это было медленно, чувственно и слишком тесно. Их тела были мокрыми, как если бы они снова стояли под душем, и блестели от пота. Роберт помогал двигаться парню на себе, крепко удерживая его руками, и не знал, от чего ему было лучше: от того, что его член находился в такой приятной и горячей глубине тела любимого, или от того, что сосок Тома тёрся о его собственный, посылая по всему телу волны мурашек.
Чёрт возьми, это был не просто секс в задницу, это было занятием любовью, причём каждой клеточкой тела. Любовью занимались их языки в поцелуе, любовью занимались их переплетённые руки, любовью занимались их сжимающие друг друга бёдра.
И если Тому особо не с чем было сравнивать, то Роберт думал, что он впервые за все свои годы получал настоящее удовольствие от интимной близости, он ведь даже не представлял, что так бывает. Оказалось, идти против правил трёх первых свиданий, свечей, лепестков роз и огромной кровати — это по-настоящему верное решение, и именно в этом заключалась истина секса, а не простого траха.
Минуты тянулись долго, а любовникам хотелось ещё медленнее, так, чтобы попасть в эту сладкую негу навсегда. Они даже слова друг другу больше не сказали после признаний в любви, потому что их сбившееся дыхание, редкие всхлипы и томные стоны говорили намного больше, чем простые слова.
Дауни был всё ближе к финалу, когда вдруг, взглянув в зеркало заднего вида, увидел в нём себя, раскрасневшегося и покрытого каплями пота. Он увидел себя такого счастливого и настоящего и поэтому улыбнулся, став целовать шею Холланда, у которого в отражении были лишь мокрый затылок, шея и плечи. Роберт продолжал вглядываться, наблюдая за их любовью со стороны, но Том вдруг особенно резко покачнулся на его члене, отчего сладко вскрикнул и провёл ладонью по запотевшему окну с левой стороны, за которым стоял Дерек.
— Роберт, Роберт, — принялся стонать Холланд, ведь Дерека видел не он, а Дауни. Мужчина крепче сжал своего мальчика в объятиях, но когда всмотрелся в лицо за окном, то увидел проигравший взгляд, полный ненависти, а потом этого ублюдка захватили тени, и он просто исчез, что-то безмолвно крича. Дерек Хадсон был повержен, он не получил ни Макса, ни Тома и не смог поселиться в разуме Роберта.
Актёр жадно поцеловал своего юного любовника, который продолжал плавно извиваться на нём. Он благодарил его этим поцелуем, потому что Том только что освободил его душу от Дерека раз и навсегда.
— Ах, Роберт, — парень был слишком близок к финалу и уже плохо контролировал себя, мазнув рукой по второму окну справа, стерев с него мелкие капли, отчего оно снова стало прозрачным. Дауни просто хотел проверить, что Дерек не наблюдает за ними снова, что он действительно исчез, вот только столкнулся взглядом с Джулианом…
Роберт крепче вцепился пальцами в талию Тома, словно говорил этим жестом, что никому его не отдаст. Да только Джулиан улыбнулся, так открыто и мягко, чуть покачал головой, а потом медленно моргнул, достав сигарету и прикурив её. Он подмигнул Роберту, и в его глазах читалось прощание. Джулиан развернулся и начал медленно удаляться к озеру, пока просто не растворился в свете полной луны.
Это случилось лишь за пару секунд, всего лишь мгновение — и Дерека, и Джулиана уже не было в голове Дауни. Мужчина понимал, что он не сошёл с ума, что он не галлюцинировал, а просто наконец-то обрёл свободу, о которой так давно мечтал. Он наконец-то полностью стал только собой, а причиной всему был Том Холланд.
— Спасибо, — Роберт прошептал это так тихо, не думая, что такой шепот можно услышать. Он поцеловал Тома, вскинув бёдра вверх всего два раза, толкаясь резко и глубоко, подводя их обоих к разрядке. Их тела задрожали от оргазма, а души переплелись и, кажется, покинули орбиту Земли, уносясь куда-то в космос, наполненный эйфорией.
Холланд повалил Роберта на спину, загнанно дыша и едва шевеля губами, целуя его скулу, а тот смотрел в потолок автомобиля с самой счастливой улыбкой на лице.
— Значит, они ушли? — вдруг спросил Том после минуты тишины, хотя это сложно было назвать тишиной, потому что они дышали как два загнанных жеребца.
— Что? — Дауни не понял, вернее, наоборот, понял, а точнее, он запутался, ведь не мог же Том знать о НИХ.
— Джулиан и Дерек… — тише шепнул Холланд. — Больше не видишь их в отражении?
— Как ты… Я ведь тебе не… — Роберт приподнял голову, чтобы заглянуть в лицо своего любимого, который смотрел на него так, как никто никогда на него раньше не смотрел.
— Ты вздрагивал, когда порой долго смотрел в своё отражение, ты разбил зеркало и сказал, что дал Дереку в рожу за то, что тот сделал со мной. А ещё я слышал, как ты сказал мне своё тихое «спасибо», — пояснил Холланд, чуть улыбнувшись лишь уголками губ.
— Никто не знал, никто не замечал, столько лет, а ты… Том, ты, — Роберт не мог подобрать слов, потому что из всех людей на планете только Холланд смог видеть так глубоко и найти там его настоящего. Если бы они только встретились раньше, если бы Том родился не в тысяча девятьсот девяносто шестом, то вся жизнь Дауни могла бы быть совсем другой.