— Нет, — Роберт с силой надавил пальцами на закрытые глаза, пока цветные круги не поплыли, а потом снова взглянул на отражение, наконец-то увидев там просто себя. — Я не хочу его, он не волнует меня, — прошептал он и горько усмехнулся. — Кого я обманываю? Я хочу его с первого взгляда, как только увидел, и он постоянно волнует меня…
Дауни вспомнил свою первую встречу с Томом, это была весна две тысячи пятнадцатого года, тогда Марвел уже несколько месяцев проводили кастинг на роль нового Человека-Паука. Когда осталось всего лишь три претендента, Роберту позвонили, чтобы провести пробы с ним, а в дальнейшем — с Крисом Эвансом. Актёр, конечно же, согласовал расписание и приехал, как только появилась возможность.
Какие бы порой слухи ни ходили о том, что он весьма пафосный человек, да и вообще не вращается вокруг Вселенной Марвел, а она вращается вокруг него, всё это было лишь слухами, очередной ролью, которую играл Роберт. На самом деле он искренне любил свою работу, роль Тони Старка и был благодарен судьбе за то, что когда-то Марвел поставили именно на него. Да, его слово имело вес для Кевина Файги и других продюсеров, но не потому, что Роберт был их главной звездой, а потому, что он умел поддерживать со всеми дружеские и тёплые отношения.
В тот день Том проходил пробы с ним третьим по счёту, и когда он пришёл на площадку, то смотрел на Роберта не так, как два предыдущих претендента. В его глазах однозначно читался восторг, но не было нервозности, он был на удивление спокоен и чему-то улыбался, сразу зацепив Дауни. Мужчина тогда подошёл к нему и протянул руку, внимательно разглядывая девятнадцатилетнего пацана, который выглядел даже чуточку младше своего возраста.
— Роберт, — просто сказал он.
— Здравствуйте, мистер Дауни, вы не поверите, что только что со мной произошло. Я там, за дверью, с вашим дублёром встретился и несколько минут распинался о том, как восхищаюсь вашим талантом, — чуть рассмеялся парень, и этот смех приятными объятиями окутал всего Роберта.
— Теперь понятно, почему при виде меня ты такой спокойный и твои руки почти не трясутся, — поддержал смех Тома Роберт и подмигнул.
— Ага, успел перед вашим двойником перенервничать и опозориться, — усмехнулся Холланд, сам не веря тому, каким же дурачком выставил себя не только перед кумиром, но и даже перед его дублёром. — Ой, кстати, меня зовут Том, — наконец-то вспомнил он о том, что нужно представиться.
— Мне очень приятно, Том, — искренне ответил Дауни, глядя в глаза мальчика, которые светились не затуманенным ничем восхищением, тогда ему подумалось, что именно так должен смотреть Питер на Тони Старка, на своего героя детства. Пробы ещё даже не случились, а актёр уже знал, что отдаст предпочтение этому пареньку с горящими глазами, милыми кудряшками и искренней улыбкой.
Роберт вынырнул из воспоминаний о первой встрече и улыбнулся сам себе, на душе стало снова спокойно и легко, как в тот первый день знакомства. Ведь именно Том был его якорем, тем, кто мог удержать его от срыва.
— Нет, я не Дерек, я никогда не хотел, не хочу и не буду хотеть причинить Тому боль, — вздохнул Дауни, решив, что разговаривать с собой вслух — не совсем адекватно. Но что-то стало неприятно скрести внутри, отчего он с силой сжал на груди ткань белой рубашки. Его внутренний голос шептал ему то, чего он отчаянно не хотел слышать.
«Но ты хочешь его. Хочешь его себе, хочешь целовать, обнимать, трахать и никому не отдавать. Хочешь, чтобы он был только твоим», — мысленно прошептал он себе, а после усмехнулся. Усмехнулся тому факту, что Холланд был его якорем и одновременно триггером, вот ведь ирония. Роберт снова погрузился в пучину собственных воспоминаний, думая о том, когда же он позволил себе желать парня, который был младше него больше, чем на тридцать лет.
Это было после съёмок фильма «Человек-Паук: Возвращение домой». Они тогда успели здорово сблизиться, их химию отмечали все на съёмочной площадке, а пиарщики уже продумывали несколько планов для фан-сервиса. Первый вариант был для тех зрителей, кому импонировали их отношения наставника и ученика, второй вариант — для тех, кто обязательно увидел бы в них отца и сына, ну, а третий, самый безумный, но очевидный, был для слэшеров, для тех, кто смог бы разглядеть в отношениях Питера и Тони любовный и сексуальный подтекст.
Конечно же, Роберт и Том выбрали для себя первый вариант, решив, что это неплохо подойдёт и им самим, не только Тони и Питеру. Дауни младший мог стать наставником для молодого английского актёра, и поклонникам наверняка это понравится, так считали они на тот момент, даже не думая, что слэшеры настолько проникнутся их искрой, что даже забьют на огромную разницу в возрасте персонажей.
Сначала Роберт действительно относился к Холланду, как к ребёнку, как к своему ученику, они даже договорились, что на интервью Том будет звать его боссом. Сам же парень несколько раз обмолвился, что ему даже и притворяться не придётся, потому что Роберт был его кумиром с первого фильма о Железном Человеке, а, как позже выяснилось, парнишка тщательно пересмотрел всю его фильмографию и оказался не то что поклонником, а настоящим фанатом.
Такую искренность от людей Дауни ощущал очень редко, он много с кем дружил и находился в тёплых приятельских отношениях, но Том был кем-то большим. Он был очень близок Роберту по духу, потому что однажды мужчина застрял в возрасте двадцати двух лет, погряз в роли Джулиана, а выбраться сам не мог, не было кого-то столь светлого, как Холланд, который появился в его жизни, и Роберту так долго пришлось его ждать.
Дауни был смущён тем, что его тянет общаться с молодым пацаном: серьёзно, мир сейчас настолько испорчен, что никто не подумает о том, что Роберт хочет искренней дружбы, жёлтые газетёнки извратят всё так, будто старпёр Дауни пытается затащить в койку юное английское дарование. Но с Томом было так легко давать интервью, шутить, общаться, нарушать его личное пространство. Они тогда сами не заметили, как быстро сблизились, а их экранный пейринг — фанаты назвали его Старкер — начал набирать бешеную популярность.
Тогда Роберт всё осознал, когда их стали активно шипперить, рисовать арты, писать истории, монтировать клипы, и Том изменился. Он стал смущённо отводить от мужчины взгляд, краснеть от малейшего прикосновения, но при этом продолжал к нему тянуться. И всё бы ничего, Дауни привык к разного рода пейрингам со своим участием и даже любил подогревать интерес в собственных соцсетях, но Холланд был ещё совсем мальчик. А самый кошмар для Дауни заключался в том, что он стал что-то чувствовать, глядя на залившиеся румянцем щёки, на влажные и порой искусанные губы, на горящие уже не только восхищением глаза.
Роберт решил, что он, должно быть, сошёл с ума, ну ладно — Том, он был молод и находился в постоянной компании своего кумира, а фанаты лишь подогревали ситуацию, парень мог почувствовать какую-то заинтересованность в нём. Но сам Роберт, откуда в нём самом появилась эта искра? Он во всём снова обвинил Джулиана, парнишку, который нуждался в ком-то и нашёл свой персональный солнечный свет в Холланде.
Со временем заинтересованность Дауни стала превращаться в конкретные желания, а после
— в настоящую одержимость молодым британским актёром. Честно, Роберт сам восхищался собой, тем, как он ловко всё это скрывал от близких, от прессы, от фанатов и самого Тома. Его чувства были подобны нарастающему снежному кому, потому что съёмки шли за съёмками, а Марвел продолжали делать упор на отношениях Железного Человека и Человека-Паука.
Дауни почти окончательно ушёл в себя, сидя в гримёрке, готовый погрузиться в новые воспоминания о съёмках Войны Бесконечности и Финала, в ещё один переломный момент в их отношениях с Томом, как вдруг в дверь постучали. Мужчина вздрогнул и поспешно встал со стула, подойдя к двери и распахнув её.