— Можно? — очаровательно улыбнулся Холланд, стоя в коридоре.
— Ну, проходи, голожопое наваждение, — широко улыбнулся Дауни, моментально войдя в роль себя самого, но безмятежного и ничем не обременённого.
— Эй, вот только давай без этих шуток, — рассмеялся Том, а мужчина отошёл в сторону, впуская его к себе. — Ты так быстро убежал с площадки, я уж подумал, случилось что, вид моей задницы травмировал твою нежную актерскую психику, а ты, оказывается, в порядке и уже новые подколы в мой адрес придумал, — когда парень звучал как пулемётная очередь, Дауни точно знал, что что-то случилось.
— Том, ты не напомнишь мне, сколько я уже в этом бизнесе? Осталось ли ещё хоть что-то, что могло бы меня травмировать? — усмехнулся Роберт, как же он гениально врал, как восхитительно притворялся, что в его жизни всё прекрасно. — А вот ты — другой случай, не хочешь поделиться тем, что тебя мучает? — он внимательно посмотрел на Тома, чуть прищурившись, отчего тот поёжился. Холланду казалось, что он — кипящая кастрюля, у которой подняли крышку и смотрят прямо вглубь, видя бурление внутри.
— Ну, я вроде как впервые сегодня обнажился на глазах у всех, — Том не знал, как правильно выразить то, что его беспокоило и при этом лишнего не сболтнуть, потому что кое о чём, Роберту точно знать не стоило.
— Ого! А я разве тебе не говорил об этом, когда ты ещё даже сценарий не читал. Ты помнишь, что мне тогда ответил? — Дауни присел на туалетный столик, а Холланд опёрся спиной на закрытую дверь и скрестил руки на груди в подсознательном защитном жесте.
— Помню, что все когда-то через это проходят, — закатил глаза Том: он иногда не понимал, почему Роберт мог быть с ним столь иронично резким, а уже в следующую секунду — заботливым ментором.
— Пацан, — устало вздохнул мужчина, уже успев дать себе мысленный пинок, что позволил необоснованную резкость. Просто Том напомнил ему, что сегодня его все наблюдали голым, а Дауни к списку всех своих переживаний мог с уверенностью приписать ещё и ревность. Рядом с Холландом было слишком много чувств и эмоций, что Роберт удивлялся, как он ещё не сошёл с ума рядом с ним.
— Ладно, прости, ты ведь, в конце концов, не жилетка, в которую я могу безвозмездно плакаться, — фыркнул англичанин и попытался улыбнуться, соскочить с темы, перевести всё в непринуждённое русло.
— Ты чувствуешь себя грязным, — вдруг не спросил, а констатировал Роберт, мельком взглянув на собственное отражение в зеркале. Глаза Холланда стали больше, и он встал прямо, потому что не ожидал, что Дауни попадёт с первого раза в самую цель.
— Как ты? Как ты понял? Постой, ты это… испытывал с Джулианом? — спросил Том, он подошёл ближе к мужчине, уже не зная, чего хотел больше: поговорить о том, что беспокоит его, или о том, что беспокоило Роберта в восемьдесят седьмом году на съёмках «Меньше нуля».
— Да, — горько усмехнулся Дауни, думая о том, что он ухватился за роль Дерека Хадсона, чтобы искоренить из себя образ Джулиана, а выходило так, что тот лишь глубже проникал в него, опутывая душу гнилыми корнями.
— Ты не хочешь…
— Нет, я прошёл через это, Том, я говорил, что ты похож на меня, знал, что роль Макса будет на тебя влиять, поэтому я помогу пройти через это тебе, раз уж ты не послушал меня и не отказался от «Психолога». По крайней мере, я надеюсь, что смогу помочь, — Роберт схватил с полки кисточку, которую забыл его гримёр, и стал вертеть её между пальцами.
— Мне кажется, что тебе самому от этого не по себе, — осторожно заметил Холланд, подмечая нервозность жестов мужчины — такого не было никогда на съёмках Марвел. А здесь то салфетка, нервно разглаженная на коленях, то кисточка, которую Дауни сразу же отшвырнул в сторону, когда понял, что выдаёт себя.
— Нормально всё со мной! А вот в восемьдесят седьмом было ненормально. Обнажённым я снимался и до роли в «Меньше нуля». Быть голым для меня не страшно, как и для тебя. Страшно то, когда ты играешь откровенную сцену, а потом — то, какими глазами смотрят на тебя люди, — стал объяснять Роберт, глядя куда-то в верхний угол комнаты, прижимая указательный палец к губам.
— Да, вот только я не понимаю, почему на меня так смотрят. Словно… — Холланд никак не мог подобрать слова, чтобы описать то, что случилось. Ведь, когда они отсняли сцену с его обнажением, всё было нормально, он даже пошутил, и другие смеялись, а потом Роберт резко ушёл, Том оделся, обернулся, а люди смотрели уже иначе.
— Словно ты Макс. Словно ты сломленный и использованный мальчик. Так они будут смотреть на тебя до конца съёмок, а знаешь, кто в этом виноват? — Дауни перевёл внимательный взгляд тёмных глаз на лицо Тома.
— Нет, — шепнул тот совсем тихо, потому что даже не догадывался о причинах, но Роберт был чертовски прав, так неужели он не скажет ему ответ?
— Ты! Парень, ты фантастически сыграл сегодня, уж я не знаю, как тебе удалось изобразить всю эту дрожь и страх. В некоторые моменты мне хотелось послать всё к чёрту и попросить одеяло, чтобы согреть тебя. Когда люди видят такую актёрскую игру, они пропускают это через себя, и у разных людей разная реакция. Кому-то ты будешь противен, а кто-то будет смотреть на тебя с сочувствием. А ты будешь чувствовать себя грязным от их взглядов, — Дауни говорил, а Холланд тихонечко кивал, потому что так всё и было. Но до слов мужчины он не мог составить полную картину, это как когда какое-то слово вертится на языке, но ты никак не можешь его вспомнить.
— А с тобой это случилось в момент съёмки сцены, где Джулиан делал минет за дозу? — вдруг спросил Том, и Роберт едва вздрогнул. Почему же этот мальчишка, который не имел и половины его жизненного опыта, так хорошо его понимал?
— Да, я тогда был тоже обнажён, передо мной сидел голый мужик, Эндрю схватил меня за руку, оттащил от мужчины, а я должен был изобразить все эмоции за один раз. Боль от унижения, стыд перед другом, отвращение к самому себе… Помню, как еле натягивал штаны и трусы. Я настолько вжился в роль, что вся съёмочная группа потом смотрела на меня так, словно это было на самом деле! Словно я действительно сосал член за дозу, словно я — единственный из друзей, кто опустился на самое дно. Словно я меньше нуля… — Роберт замолчал, а его грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. Он столько раз хотел обратиться к психологу с этими проблемами тридцатилетней давности, но так и не решился, а теперь сидел и обнажал душу перед Томом в тесной гримёрке.
— Ты сыграл просто потрясающе, я когда посмотрел этот фильм, около недели не мог нормально спать. Мне хотелось переместиться в мир этого фильма и помочь тебе… То есть Джулиану, прости, ты — не он, — засуетился Холланд, поняв, что выразился неправильно. — Как ты справился с этим? Как ушёл от роли?
— Никак, — пожал плечами Роберт. — Я всё больше пропускал его через себя, другие роли не помогали от него освободиться, и наркотиков в моей жизни стало больше, Сара не выдержала и ушла. Я встретил Дебору, ухватился за неё, как за спасательный круг, тут же женился, а потом появился Индио. Вот кто действительно мне помог, но… Не хочу говорить об этом, но были срывы, прецеденты, суд, тюрьма… Именно в тюрьме я подумал, что я уже не я, что я — он, Джулиан. Название чёртового фильма просто описывало мою жизнь, Том, — Дауни резко встал и посмотрел на своё отражение, поняв, что их разговор зашёл слишком далеко.
— Роберт, я не хотел… Прости, пожалуйста, — залепетал Холланд, понимая, что разбередил старые раны мужчины. Пришёл пожаловаться ему, просить помощи, совсем не подумав о том, какой разной была их жизнь. Тому надо было просто вернуться домой и поговорить с семьёй, пережить этот момент с ними, но он пришёл к Роберту, который когда-то тоже прошёл через подобное, вот только у него не было такой семьи, как у него, ему не к кому было пойти в своё время.
— Эй, нормально всё! Потом я встретил Сьюзан, и она изменила мою жизнь, а затем появился Тони Старк, — Дауни ярко улыбнулся фирменной улыбкой своего героя. — Я справился с этим, я избавился от Джулиана, — врал он, а внутренний голос вопил: «Нет, он всё ещё со мной, Том, помоги мне». — Тони помог мне. Многие меня ругают, что я, мол, не выхожу из роли Старка, а мне плевать. Благодаря Тони я стал кем-то большим.