Моментально подростки упали на землю, не переставая однако ни на секунду спускать глаз с появившихся людей.
— Что за наваждение! — пробормотали они друг другу, стараясь примкнуть к корневищам кустов и не производить шуму.
— Откуда они взялись?
— Пограничники что ли?
— Они как будто гуляют…
— Или совещаются?
— Как бы они еще не направились по берегу, обязательно наткнутся на наших.
— Вот принесла их нечистая сила!
— Давайте ждать…
Но всадники очевидно не намеревались совершать длинной поездки. Они сосредоточились на разговоре, выехав к небольшой возвышенности, сблизили лошадей и то жестикулируя, то поворачиваясь друг к другу, завели такой разговор, как будто кроме их, никого не могло быть на сотни верст вокруг.
Наконец, они, очевидно, приняли какое-то решение, пришли в себя, оглянулись с возвышенности и поехали обратно.
Проехав по кустарникам какую-нибудь сотню — две сотни сажен, они вдруг исчезли так же неожиданно и странно, как и появились, среди мелких кустарников, где казалось должны были бы оставаться на виду еще с полверсты.
Подростки-оборвыши, приподнявшиеся для того, чтобы наблюдать за неожиданными путешественниками, переглянулись между собой и один из них удивленно присвистнул.
— Вот и факиры и магия началась, хотя Индии еще мы и не видели!..
— Нет, это не магия, а хуже даже.
— А что же это такое?
— Тоже, что у нас…
— Натурографы?!
— А что же больше?
— Но откуда? У них целый караван…
Вопрос остался без ответа.
— Вот что, снова сказал старший оборванец: ты, Исайка, сейчас же тартай эту новость к нашим. Сообщи обо всем товарищу Таскаеву. А мы с Марсельезцем проберемся поближе к этими печенегам и, может быть, узнаем, чего они ищут на белом свете. Катай скорее. Скажи, что нас пусть во всяком случае ждут с донесением не больше, как через час.
— Есть! — подчинился младший из трех ребят, рыжий и курчавый мальчуган Исак, ныряя в кустарники и скрываясь в них.
Старший, который был никем иным, как Стремяковым, остававшимся при главной части отряда, в качестве наиболее энергичного пионерского вожака, кивнул другому своему товарищу, которого он называл Марсельезцем, тот ответил ему также кивком готовности, и оба они двинулись опять в зону каравана.
Они немедленно увидели весь табор беженцев.
Здесь на полминуты Стремяков остановился, ориентируясь в картине, а затем, увидев, что крутой берег речушки дает возможность добраться не только до табора, а почти очутиться под некоторыми телегами, кивнул в этом направлении головой и пополз к спуску. Марсельезец последовал за ним.
Они благополучно миновали расстояние, отделявшее их от табора, бредя по воде и держась руками за кусты, но только что хотели подняться на возвышенный борт берега, как вдруг остановились.
— Парень! — шепнул Марсельезец. И вдруг он изумленно взглянул на товарища, жестом указывая ему впереди себя:
— Смотри! Кто это?
— Натурограф! Вагонетка! Вот чудеса!
И Стремяков вдруг воскликнул:
— Янчик! Вагонетка!
Подросток, сидевший на обрыве с большой трубкой в руке, вздрогнул, вытянул голову, увидел оборванцев и вопросительно приподнялся.
Стремяков и Марсельезец очутились возле парня.
И вдруг Вагонетка узнал товарищей.
— Миша! Женя! — воскликнул он. Не может быть!
Стремяков схватил за плечи товарища, видя, что тот не может выпустить из рук натурографа.
— Ты что это магию разводишь тут?
— Почему вы бродите здесь?
— Садитесь, будем рассказывать.
— Да говори, пожалуйста, скорей! Мы пойдем скажем товарищу Таскаеву.
— А вы все вместе здесь? Границу уже переходите?
— Здесь… осталось только пройти речонку эту…
Товарищи быстро осведомили друг друга о своих делах. Затем Вагонетка крикнув в табор, передал, удивленно собиравшимся индусам, чтобы они позвали Арабенду и когда тот пришел, отозвал его, чтобы поговорить по секрету.
Немедленно после этого Арабенда с двумя ребятами двинулся к становищу «Батальона всех за всех». Он находился на расстоянии не более двух верст от табора беженцев.
Обе стороны чрезвычайно обрадовались неожиданной, но счастливой встрече. У беженцев члены комсомольского отряда могли узнать и получить много практически необходимых вещей для них, вроде документов, справок, явок, одежды. Таскаев узнал о том, что успел сделать Пройда. В свою очередь караван беженцев получил неожиданную помощь. Для батальона делался излишним теперь караванный инвентарь вроде верблюдов, обоза, лошадей и других громоздких предметов. Даже остаток пищи у ребят был достаточно большой, чтобы они не захотели пожертвовать его беженцам. Наконец, долгий путь, проделанный ребятами, выявил нескольких больных и слабосильных товарищей, которые очевидно в дальнейшем не могли справиться с климатом и предстоящими революционными испытаниями. Их сдали на руки беженцам для того, чтобы возвратить снова их на родину.