Через минуту они очутились на площадке перед амбразурою, выходящей наружу.
Стремяков выглянул в нее и увидел впереди себя берег Ганга, на котором уже толпились паломники, монахи, фокусники и рыночное простолюдье Индии.
Марсельезец высунул на мгновение также нос и довольно сообщил:
— Хорошая нора… Наши на берегу…
— Вся организация…
— Ну давай заряжать.
— Катай, заряди русские на всякий случай, и фотографируй, что происходит, я же буду ворочать им Когатскую резню…
— Ладно начинай…
Стремяков вынул из сумки аппарат и навел объектив.
Щелкнула кнопка. Перед толпой на берегу развернулась дымчатая пелена. Появились узорные надписи:
«Знаете ли вы как правительство разъединяет сынов Индии, чтобы они не вели борьбу за свое освобождение? Смотрите, как оно допустило погром в Когате»…
Надписи исчезли. Берег ожил. Толпа загудела и хлынула, чтобы захватить места, теснясь и сливаясь копошащимся муравейником по всему району прибрежных площадок и пустоши между строениями.
Глазам горожан представилось помещение кабинета восточной редакции.
Секретарь редакции парсис работает за столиком. Кресло за большим письменным столом пустует. Входит чиновник туземной полиции. Увидев пустое кресло редактора, вопросительно обращается к парсису. Тот приглашает сесть, и сейчас же входит редактор газеты англичанин.
Он окидывает взглядом посетителя и кабинет, его предостерегающе сухие глаза на мгновение останавливаются на толпе зрителей, как будто он видит береговое сборище и готов топнуть ногой…
Толпа бенаресского рынка так именно и поняла взгляд саиба с картины и немедленно колыхнулась.
— Морда! Морда! — загудел берег, сразу улавливая враждебную контрреволюционность саиба. Но открывшаяся дверь кабинета и появление новых лиц остановило волнение зрителей.
К редактору вошло двое мусульман-купцов, которых приветствовали и редактор, и сидвалла-полицейский, начавшие с ним дружный разговор.
Движением головы редактор велел оставить кабинет поднявшему на него глаза парсису.
Тот вышел.
— Совещаются! Совещаются! Морды! Банда сагибов!
Мусульмане убеждают редактора и сидвалла:
«Мы в пятницу не торгуем и все должны закрывать торговлю».
Мелькнула внизу картины надпись, ее содержание пробежало в выкриках прочитавших ее грамотных зрителей.
Толпа еще теснее сгрудилась, напирая к самой реке, поверхность которой исчезла за картинами видения.
Совещание между тем быстро кончилось, мусульмане поднялись, сговорившись с редактором. Картина снова изменилась.
На ней показалась старинная мечеть. Почти возле ног зрителей легла площадь, и в нескольких шагах ступени входа в храм.
На пороге мечети по выходе с молитвы останавливаются и совещаются с группой единоверцев купцы-мусульмане. Англичанин редактор, подошедший к храму, тоже что-то говорит. Собрание возбуждено оглядывает и грозит проходящей мимо группке индусов. Один грозит им кулаками. Англичанин злорадно наблюдает происходящее.
Толпа на берегу замерла и, схватив лицо англичанина, в свою очередь стала волноваться.
— Морды ки хлакат![31] Долой морд!
Но опять картина переменилась и толпа на мгновение успокоилась.
Развернулся рынок. Магометанские и индусские овощные лавки. Толпы покупателей. Чья-то заблудившаяся корова затесалась в толпу и возле магометанской лавчонки потянула пучок зелени.
Один магометанин лавочник моментально бросил в корову камнем, другой схватил палку и, колотя ею животное, погнал корову по улице. Это заставило повыскакивать из лавок индусов, бросившихся на защиту коровы, являющейся для них священным животным. Покупатели сразу разбились на два лагеря и разразились угрожающей перебранкой.
— Животные гау-кхана![32] — кричит одна сторона.
— Собаки, сур-кхана![33] — кричит другая сторона.
Группка магометан сбежалась возле одной лавки и, подстрекая друг друга, только ждет момента, чтобы броситься на индусов.
Толпа на берегу загудела, предупреждая мусульман на картине:
— Берегитесь! Берегитесь! Э-э! Морды обманывают!
Но видение рынка исчезло, на картине выпрыгнул переулочек.
Индусы собрались возле ворот и что-то обсуждают, затем они закрывают лавки и идут к воинскому начальнику.
Тот встречает туземцев в большом бунгало вместе с редактором-фашистом. Редактор что-то подсказывает военному. Индусы просят защитить их от погрома, к которому приготовились магометане.