Пройда внимательным взглядом пробежал улицу, перевел затем глаза на товарищей и кивком головы предложил им сесть в палатке на пол. Вместе с тем он, насколько это допускала предосторожность, опустил пологи палатки.
Арабенда и Ашутош удовлетворенно пожали руку мнимому парсису и встретились с ним многозначительным взглядом.
— Ну, товарищи, — предупредил расспросы и недомолвки Пройда, — я, как видите, расположился прямо на глазах у сотен сыщиков и знаю каждое их движение… Если кто-нибудь из вас или ваших единомышленников считает, что я, организуя против империалистов бедноту и подготовляя возмущение, навлекаю на индийский народ бедствие и поэтому должен быть сметен с лица земли, как безумец-демагог или авантюрист, то ему стоит только взять несколько полицейских, чтобы вместе с этой палаткой меня навсегда уничтожить. Но мне кажется, что вы сами уже думаете теперь так же, как я. Говорите же, что вы решили теперь делать с собой.
Арабенда потер перед своим лицом ладонями рук и вместо ответа сообщил:
— Мы с Ашутошем были в Москве, товарищ русский. Мы хотели узнать, не мечтают ли большевики, сначала приходя к нам под видом друзей, делать затем завоевания везде, где народ о них ничего не знает. Может быть, вы с плохими целями приехали? Но мы увидели в Москве не только знакомых индусов, но и монголов, и арабов, и даже негров из Африки, и все они могут сказать, что большевики всюду несут с собой угнетенным только освобождение. Мы еще расспросили, как большевики поступали в Китае, и решили, что вам во всем можно до конца верить…
— A-а! Так… — Пройда удовлетворенно кивнул головой.
— Мы, — продолжал Арабенда, — тогда решили узнать, почему у вас такое отличие от других государств и мы узнали вашу Советскую власть… Мы решили, что только такой власти будем вместе с коммунистами добиваться и у нас в Индии. То же, что вы помогаете нам, только приблизит ее осуществление. Мы теперь должны обождать в Бомбее Тарканатра; мы сообщили ему о том, что происходит в Индии, и он решил немедленно ехать сюда. Скоро бедноте нужны будут настоящие большевики-руководители. Пока же мы с Ашутошем разыщем знакомых студентов и будем работать в Бомбейской организации.
— Но вы не должны рвать с националистами! — возразил Пройда. — Пока пролетарская партия еще малочисленна, очень много значит, как поведут себя националисты.
— Мы думали и об этом, — сказал Арабенда.
— Да… Что же вы решили сделать?
— Мы используем пока все наши связи для того, чтобы толкнуть националистов на более решительные действия. Они уже намереваются куда-нибудь перенести из Дели заседания национального собрания, так как там депутаты не чувствуют опоры в массах. От моего одного отца будет почти зависеть, остановятся руководители на Бенаресе, или изберут Бомбей. Так как мы в Москве кое-чему научились, то мы, конечно, натолкнем отца на решение в пользу Бомбея. Там пролетариат, здесь же организовывается контрреволюция. Смотрите!
Арабенда кивнул головой на улицу.
Пройда увидел движение поезда какого-то индусского князька.
Восточная толпа рыночных масс, двигавшаяся мимо палатки и лавок, пестревшая, галдевшая, торговавшаяся, колыхавшаяся при пропуске тонг, повозок и прохождении священных коров и священных жрецов, расступилась, давая дорогу пятерке слонов с носилками и челядью какого-то раджи.
Возле палатки шлифовальщика, загородив ее от улицы, остановилось несколько индусов и женщина. Затем они немного передвинулись, а их место заняла группа европейских туристов, возле которых сейчас же собралось несколько приставших к ним попрошайничающих браманов. Оттесняя группы толпящихся возле палаток, прошел в сопровождении двух слуг под зонтиком богомолец к храму. Напротив у палатки остановились носилки с отправляющимися на визит парсистскими дамами.
Только что прошел эскорт слонов, раздались хриплые звуки сирены прокладывающего себе дорогу автомобиля.
Движущиеся пешеходы еще раз расступились, прижались к палаткам, и машина проехала мимо палатки Пройды. В автомобиле сидело двое англичан и один туземец.
Пройда уже знал, что эти сановные англичане и индус негласно представляют в Бенаресе на происходящем административном съезде контрреволюционных сил штаб северных войск Индии.
Он многозначительно кивнул головой и поднял глаза на спокойно следивших за ним взглядами индусов.
— Видите, — произнес Арабенда, — они съехались для определения своего поведения при разгоне национального собрания и они сговорятся устроить кровопускание не в одном городе. Национальное собрание будет поддержано если оно не будет заниматься разговорами в Дели, а начнет организовывать революцию в Бомбее.
ВЫПУСК № 7
Силы собираются
(Продолжение)
— Правильно, Арабенда! Вы стали думать действительно по большевистски. А знаете вы, что готовится в Бомбее?
Оба индуса подняли глаза.
— Фашисты в ближайшие дни для предупреждения восстания рабочих расставляют в храмах и на крышах домов по всему Бомбею пулеметы. Мы перехватили по этому поводу их переписку.
— Вам известно, где именно они будут расставлять их? Ваши маленькие большевики смотрят за этим?
— Да, позиция каждого пулемета у нас будет известна, как будто все это мы делали сами.
— Ну, что же, пускай национальное собрание, ничего этого не зная, соберется там, откроет заседание, а тогда мы явимся и преподнесем им доказательства провокаторских намерений правительства, отберем пулеметы и будем вооружать рабочих и добровольцев.
— Правильно опять, Арабенда! Вы не только большевик, вы вдобавок и стратегии большевистской научились… Что вы еще думаете предпринять?
— Ашутош получает депутатский мандат в Майенвили, я в национальном собрании через отца получу должность. Если хотите можно и вас под каким-нибудь видом устроить при собрании…
— Меня? Например?.. — удивился Пройда.
— В виде чьего-нибудь личного секретаря или эксперта какой-нибудь комиссии…
Пройда подумал.
— Нет, — решил он, — это не стоит, а вот в виде управляющего каким-нибудь хозяйством или агента какой-нибудь надежной фирмы — это мне не мешало бы, для того, чтобы я не был прикреплен к одному месту и мог разъезжать.
— Это мы устроим. Во всяком случае вам необходимо сразу же переселиться в Бомбей, как только национальное собрание остановится на нем. Я сейчас иду к отцу, с которым я не хотел видеться, пока не поговорю с вами. Он узнал, что я здесь, и беспокоится. Я думаю, что он окажет большую помощь нам.
— К отцу? Смотрите, за ним следят. Если бы вы отложили его посещение до завтра или хоть до вечера, я бы сказал, какая именно там слежка.
— Ничего, брат Пройда, попробуем сделать так, чтобы нас не видали.
— Хорошо, Арабенда… Я пошлю сейчас же туда кого-нибудь…
Гости Пройды поднялись и, выйдя с района базарных улиц, пересекли площадь, прилегающую к торговой части города, после чего очутились в узком дефиле между полукрепостными домами бенаресских богачей и владетельных феодальных земиндаров.
Они осторожно оглянулись, не последовал ли кто-нибудь за ними с площади; прощупали взглядом сгорбившегося старика мусульманина с посохом, в ярком халате прошедшего через улицу, конюха индуса, погнавшего, гуськом одну за другой лениво бредших лошадей, служанок на двух балконах, вытряхивавших ковровые ткани и перекрикивавшихся между собою, группу детей, на животах лежавших под стеной и занимавшихся какой-то игрой и одновременно почти, заметив подозрительно слонявшегося и начавшего при их появлении голосить продавца комнатных певчих птиц с большой клеткой в руке, переглянулись.
— Джасус! — угрюмо буркнул Арабенда.
— Да! Следят, — тихо сказал Ашутош.
— Обойдем вокруг и еще раз убедимся, будет ли дежурить эта рожа…
Молодые люди прошли мимо дома Раджаб Гоша, не зайдя в него, обошли вокруг квартал и снова вышли за угол той стороны площади, откуда один раз уже являлись.