Софья Перовская, казненная за участие в убийстве царя, вышла из совершенно иной социальной среды, нежели ее соратник Андрей Желябов. Ее отец был губернатором Петербурга. В определенной степени к решению покинуть отчий дом и принять участие в революционной деятельности девушку подтолкнули грубый характер и недостойное поведение отца. Перовская примкнула к партии «Народная воля». Ее отношение к террору было еще более откровенным и бескомпромиссным, чем у Желябова. Эту двадцатишестилетнюю женщину не интересовали политические требования; она считала, что царь должен сполна заплатить за деспотизм режима.
В течение полутора лет революционеры вели настоящую охоту на царя. Народовольцы тщательно готовили террористические акты, но их попытки убить императора окончились неудачей. Но ошибке пропустив нужный поезд, народовольцы взорвали шедший следом поезд царской свиты. В результате еще одного покушения – взрыва в царской столовой Зимнего дворца – погибли и получили ранения слуги и солдаты охраны, царь незадолго до взрыва покинул столовую.
По иронии судьбы царь-деспот Николай I умер в своей постели, а на его сына, царя-освободителя, велась охота. Начало правления Александра II было встречено с энтузиазмом. Герцен и даже в некоторой мере Чернышевский осыпали царя похвалами и называли освободителем. В то время царь не предпринимал особых мер предосторожности. В 1866 году после первого покушения на его жизнь царь, глядя на убийцу, брошенного к его ногам, сказал: «Вы не можете быть русским» (он думал, что только поляки способны поднять на него руку) – и пришел в замешательство от услышанного ответа: «Я русский дворянин». Рост терроризма вызвал со стороны правительства двоякую реакцию: странную смесь репрессивных и примирительных мер. Введение парламентских институтов в такой политически незрелой стране, как Россия, пугало не только консерваторов. Но никакие другие меры не смогли бы изменить существующую мрачную действительность.
Прислушавшись к советам наиболее либерально настроенных министров, 1 марта 1881 года царь наконец подписал закон о введении избранных представителей в высшие государственные органы власти. Поскольку эти органы носили чисто консультативный характер, закон был еще очень далек от учреждения в России парламентского правительства. Однако первый шаг был сделан. Россия приступили к эксперименту с установлением конституционного образа правления. В тот же самый день народовольцы добрались до намеченной жертвы. Они бросили бомбу под царскую карету, следовавшую по набережной Невы. Ранило одного из конвоиров и случайного свидетеля; Александр II не пострадал. Несомненно, царь был бесстрашным человека. Любой другой, окажись он на его месте, думал бы только о собственном спасении и немедленно отправился бы во дворец. Царь вышел из кареты и склонился над раненым прохожим.[61]
В это время появился еще один террорист, бросивший бомбу между собой и царем; и сам террорист, и царь получили смертельные ранения.
Существует свидетельство, что в молодости Желябов выразил желание «нанести удар по истории». Таким ударом, вне всякого сомнения, было «первомартовское убийство», главным организатором которого являлся Андрей Желябов.
Вспомните ситуацию, сложившуюся в России после восстания декабристов. Все повторилось опять. Следом за относительно либеральным правлением Александра II наступил период жесточайшей реакции. Россия была отброшена назад. Новый император, Александр III, попал под влияние реакционного окружения и отказался проводить законодательные реформы, подписанные отцом в день смерти. Организаторы и непосредственные участники убийства царя, практически все руководство «Народной воли», вскоре были арестованы; в течение двух лет от организации не осталось и следа. Народовольцы полагали, что смерть царя принудит власть принять конституцию. На следующий день после убийства «Народная воля» повторила требование о создании Учредительного собрания. Не надо обладать особой проницательностью, чтобы понять, каким оказался результат. Новый император не отличался умом и особым рвением к реформаторству. В консервативных кругах Александра II считали опасным либералом, и его смерть оказалась на руку не только революционерам.
Общество в целом было потрясено смертью царя. Для большей части прогрессивной интеллигенции, таких людей, как отец Ленина, Александр II оставался царем-освободителем, и его смерть, естественно, вызвала неприязненное отношение этих людей к радикалам и революционерам. А вот монархисты немедленно приступили к формированию контрреволюционной террористической организации, которая просуществовала недолго, но обусловила появление гораздо более активного терроризма правых в XX веке.