Тем временем развивавшееся вначале успешно наступление на фронте обернулось самым ужасным поражением русских войск от немцев, которые провели мощное, сокрушительное наступление на Юго-Западном фронте против 11-й армии. Комиссар Временного правительства на Юго-Западном фронте Борис Савинков телеграфировал в Петроград:
«Немецкое наступление… разрастается в неимоверное бедствие… Большинство частей находится в состоянии все возрастающего разложения. О власти и повиновении нет уже и речи… Некоторые части самовольно уходят с позиций, даже не дожидаясь подхода противников. Были случаи, что отданное приказание спешно выступить на поддержку обсуждалось часами на митингах, почему поддержка запаздывала на сутки… На протяжении сотни верст в тыл тянутся вереницы беглецов… Пусть вся страна узнает всю правду о совершающихся здесь событиях»10.
Еще до получения этого угнетающего известия исполкомы Советов собрались в ночь с 7 на 8 июля на совместное заседание, чтобы обсудить возникшие в последние дни политические проблемы, самыми важными из которых были линия большевиков, неожиданное быстрое распространение контрреволюционных настроений и развал кабинета. Заседание закончилось принятием резолюции, в которой июльское движение характеризовалось как «авантюрная попытка вооруженного выступления», подготовленная «анархо-большевистскими элементами». Подчеркнув, что «исключительные меры» могут применяться лишь по отношению к отдельными лицам, резолюция недвусмысленно признала за правительством право на охрану революционных свобод и утверждение порядка. В то же время она потребовала проведения в срочном порядке реформы законодательства в соответствии с решениями съезда Советов11.
Известие о катастрофе на фронте усилило, по-видимому, стремление большинства умеренных социалистов к созданию такого представительного национального правительства, которое могло бы остановить распространение анархии. В ночь с 9 на 10 июля, по получении известий о положении на фронте, было срочно проведено совместное заседание исполкомов Советов. На нем снова прозвучали горькие упреки в адрес большевиков за подрыв политики большинства в Советах и требование установления сильной революционной диктатуры. Ораторы гневно упрекали большевиков, в частности, зато, что они провоцировали нападки на Советы в июльские дни, создали обстановку для контрреволюционных действий и, что хуже всего, в огромной мере способствовали развалу армии.
От имени всего блока умеренных социалистов слово взял влиятельный меньшевик Федор Дан. Врач по профессии и, как и Ленин, ветеран первой организации социал-демократов России, возникшей в Петербурге, Дан в 1917 году занимал среди меньшевиков позицию немного левее центра. После провала демонстрации 10 июня он, например, резко выступал против Церетели по вопросу о принятии санкции против большевиков и их сторонников, считая, что их роль преувеличена и что крутые действия против крайне левых приведут лишь к дальнейшему ослаблению позиций правительства и усилению влияния Ленина. Обычно мягкие черты лица этого человека, одетого в мешковатую форму военного врача, были искажены от гнева. Он предложил ввиду чрезвычайных обстоятельств в столице и на фронте немедленно провозгласить Временное правительство «правительством спасения революции» и, более того, предоставить ему все полномочия для восстановления армии и наведения в ней порядка для ведения решительной борьбы против всех проявлений контрреволюции и анархии и для проведения программы реформ, сформулированной в Декларации от 8 июля. Принятая исполкомами Советов по этому предложению резолюция получила подавляющее большинство голосов12. Отпечатанная по этому случаю прокламация гласила: «Пусть Правительство суровой рукой подавляет все вспышки анархии и все покушения на завоевания революции. И пусть проведет в жизнь все те меры, которые необходимы для революции»13.