Большевистские газеты в послеиюльские дни содержат многочисленные примеры унижений и оскорблений, которым подвергались люди, заподозренные в принадлежности к левым силам. Так, например, „Пролетарское дело“17 14 июля напечатало письмо, с болью написанное двумя брошенными в тюрьму моряками А.Фадеевым и М.Михайловым.
„7 июля в 9 часов утра мы направлялись в свою часть в Кронштадте, когда вдруг были схвачены группой кадетов, которые повели нас в помещение Генерального штаба… Пока нас вели по улицам, на нас набрасывались интеллигенты, намереваясь расправиться с нами. В наш адрес бросали возмутительные обвинения, называли нас немецкими агентами…Когда мы проходили здание военно-морского штаба, даже швейцар стал подстрекать наш конвой поставить нас на набережной и расстрелять… Когда мы пришли в штаб… другой конвой привел десятерых арестованных. Все они были избиты, лица окровавлены“.
Многие из задержанных подобным образом были допрошены и вскоре освобождены. Некоторые арестованные, однако, провели недели и даже месяцы в тюрьме. Троцкий, заключенный в тюрьме „Кресты“, описал свои встречи с теми, кто там находился. Так, рабочего Антона Ивашина избили и арестовали в общественной бане. Услышав разговоры о том, что Петроградский гарнизон получал деньги от немцев, Ивашин спросил, имеют ли солдаты какие-либо доказательства. Его немедленно препроводили в тюрьму. Находившийся с Троцким в камере Иван Пискунов также был арестован за неосторожное высказывание. Услышав на уличном митинге, что в карманах одного из восставших солдат нашли 6 тысяч рублей, он едва успел произнести: „Не может этого быть“, как был избит и отправлен в тюрьму18. Хотя подобные инциденты происходили весьма часто в дни послеиюльской реакции, убит был только один большевик, двадцатитрехлетний Иван Воинов, работник типографии газеты „Правда“. 6 июля Воинова арестовали в момент распространения „Листка правды“. Когда его везли на допрос, один из конвоиров ударил его по голове, и молодой большевик тут же скончался19.
Трудно установить число брошенных в тюрьму большевиков в дни, последовавшие за июльскими событиями, частично потому, что многие из арестованных были вскоре освобождены и не фигурируют в общедоступных источниках, и потому, что „политические“ содержались в многочисленных местах заключения, разбросанных по всей столице. Около тридцати „политических“, среди них Петр Дашкевич, Николай Крыленко, И.Ю.Куделько, Михаил Тер-Арутюнянц, Освальд Дзенис, Николай Вишневетский и Юрий Коцюбинский, — все офицеры и руководители Военной организации гарнизона содержались в 1-м районном управлении милиции. Ильин-Женевский, который часто проходил мимо этого здания, позже вспоминал, что видел соратников, выглядывавших через зарешеченные окна камер; заметив его, они улыбались и махали рукой20.
Около 150 арестованных, значительную часть которых составляли кронштадтские моряки, без разбора схваченные на улицах, содержались во 2-м районном управлении милиции. В „Крестах“ находилось около 130 „политических“. Многие из них считались крайне левыми и были задержаны на улицах часто за неосторожное слово. В „Крестах“ содержались также наиболее опасные для правительства лица, среди них Троцкий, Каменев, Луначарский, Раскольников, Василий Сахаров, Рошаль, Ремнев, Хаустов и некоторые солдаты первого пулеметного полка, выступившего первым в июльские дни, а также Антонов-Овсеенко, Дыбенко и Ховрин от Центробалта. Женщины-заключенные, среди них знаменитая Коллонтай, содержались в Выборгской районной женской исправительно-трудовой тюрьме; двадцать большевиков находились в пересыльной тюрьме; свыше десяти членов партии, очевидно, те, кому требовалась медицинская помощь, содержались в Николаевском военном госпитале21.
Режим в этих местах заключения был разным, но условия, за исключением разве что пищи, были значительно менее суровыми, чем при царизме. Хотя надзиратели в большинстве тюрем служили здесь еще до Февральской революции, даже и они теперь стали терпимее. Раскольников вспоминал, что многие надзиратели в „Крестах“ относились к „политическим“ с опаской и даже побаивались их. Ведь в результате Февральской революции вчерашние высокопоставленные чиновники оказались в тюрьме, а недавние заключенные стали министрами кабинета. Служащие тюрьмы сознавали, что подобное может повториться22.