Позже отдельные районные Советы согласились помочь разоружить рабочих. Например, 28 июля, выслушав просьбу донских казаков о содействии в приобретении оружия, Совет Адмиралтейского района принял резолюцию, в которой говорилось, что оружие казенного образца совершенно не нужно для самозащиты и что хранение такого оружия на руках вопреки неоднократным обращениям Временного правительства есть преступление перед свободой и русской армией69. Однако в Адмиралтейском районе, в центре Петрограда, располагались военно-административные учреждения и военные казармы; здесь почти не было заводов и рабочих. Советы же районов со значительными контингентами рабочих, отражая настроения своих избирателей, были склонны с великой подозрительностью взирать на действия правительства по конфискации оружия.
Так, 20 июля, выслушав нескольких фронтовиков и обстоятельно обсудив вопрос об оружии, сравнительно умеренный Совет Петроградского района одобрил решение о сдаче винтовок и пулеметов, но твердо заявил, что конфискация револьверов и холодного оружия будет считаться «контрреволюционным нападением на рабочий класс», которому он будет вынужден дать отпор всеми доступными средствами70. Когда Петергофский районный Совет 29 июля рассматривал вопрос о разоружении рабочих, депутаты запротестовали и заявили, что разоружать нужно не рабочих, а «контрреволюционные и хулиганствующие элементы, стрелявшие с крыш и окон домов… и явно и нагло выступающие в последнее время против революции и ее завоеваний»71. Было очевидно, что правительство не могло рассчитывать на серьезную помощь Петергофского Совета в изъятии оружия у рабочих. Насколько можно судить, таковой была позиция почти всех районных Советов.
Введение Временным правительством смертной казни также вызвало враждебное отношение к нему со стороны районных Советов. Типичным примером их реакции может служить заявление Рождественского районного Совета, в котором большевики все еще пребывали в меньшинстве:
«Одно из наиболее ценных завоеваний Великой русской революции — отмена смертной казни — было уничтожено одним росчерком пера Временного правительства… Во имя „спасения революции“ будут заседать военно-полевые суды, знающие только один приговор: смертную казнь, и солдаты, предназначенные к роли палачей, будут тащить своих обезумевших, истерзанных трехлетней дикой бойней товарищей… затем где-нибудь в углу, подальше от посторонних взоров, пристреливать, как собак, лишь за то, что они самоотверженно не отдали свою жизнь в интересах своих классовых врагов…
Получается величайшая бессмыслица: свободная страна отменила смертную казнь для высокопоставленных преступников, всех этих Николаев, Сухомлиновых, Штюрмеров и Протопоповых и т. п. (трое последних являлись царскими министрами), и сохранила ее для измученных трехлетней бессмысленной бойней солдат…
Преступление убивать измученных и отчаявшихся людей, впавших в безумие от сознания безысходности их страданий и не видящих конца этой бесконечной войне. Преступление обходить молчанием это реакционное поползновение Временного правительства против самого ценного из завоеваний революции…
Долой смертную казнь!
Долой узаконенное убийство!
Да здравствует революционный Интернационал!»72
На заседании 17 июля Междурайонное совещание, реагируя на целый ряд тревожных сообщений о контрреволюционных «насилиях» во всех районах, приняло резолюцию, в которой заявляло, что явные признаки «оживающей и организующейся контрреволюции» нашли отражение в событиях 3–5 июля и в последующие дни. Резолюция призвала Петроградский Совет проявить активность и решительность в выявлении контрреволюционных ячеек и настоять на том, чтобы правительство предприняло решительные шаги для борьбы с контрреволюцией. Резолюция, помимо прочего, потребовала всестороннего расследования всех незаконных обысков и арестов и немедленного освобождения политических заключенных, против которых все еще не выдвинуто серьезных обвинений73.
Легко себе представить беспокойство депутатов районных Советов, которые через два дня прочитали подробные сообщения о сенсационном частном заседании Временного комитета Государственной думы, состоявшемся 18 июля. На экстренном заседании Междурайонного совещания 21 июля все выступавшие депутаты настаивали на немедленном роспуске Временного комитета. Несколько ораторов требовали конкретных действий для осуществления данного требования. Представитель Рождественского районного Совета, например, предложил, чтобы участники совещания все вместе отправились в Таврический дворец и изложили свои взгляды Центральному Исполнительному Комитету. Предложение приняли с условием, что в дополнение к требованию о роспуске Думы депутаты районных Советов также потребуют восстановления всех прав армейских демократических комитетов, реабилитации левой прессы, прекращения попыток разоружить рабочих, немедленного освобождения всех политических заключенных, которым еще не предъявлены конкретные обвинения в нарушении закона, наказания Пуришкевича и Масленникова, отказа от расформирования полков Петроградского гарнизона и немедленной отмены смертной казни на фронте74.