Оказание помощи Азербайджану в борьбе с большевиками рассматривала Грузия[109]. На специальном заседании Учредительного собрания председатель правительства Ной Жордания заявил: «27 апреля азербайджанское правительство сообщило нам о том, что большевистские войска подошли к границе и просили военной помощи. Мы поставили вопрос, хочет ли азербайджанский народ вести борьбу с большевиками и примет ли он на себя основную тяжесть? В таком случае мы будем обязаны оказать ему помощь не только в силу договора, но и политически и морально». Однако грузинская армия не пришла на помощь Азербайджану. Ной Жордания так объяснил это решение: «В час дня мы получили сведения, что большевики вошли в Хачмас, а в семь часов вечера они уже были в Сангаите (прим.: Сумгийыте), около Беладжар (Биладжар), т. е. за шесть часов они прошли сто верст. Тогда мы поняли, в чем дело. Мы сказали: большевики идут с быстротой скорого поезда, без боев, значит, с согласия Азербайджана. Пришли с совершенно незначительными силами, с двумя бронепоездами, заставить их отступить и захватить поезда могла небольшая сила, но так как не было такого желания, то вступление большевиков в Азербайджан превратилось в простую прогулку»[110].
Действительно, власть большевики в Азербайджане взяли без боя.
Один день в Баку
Часто в исторической литературе встречаются описания вооруженного восстания в Баку 27 апреля. Обычно они опираются на воспоминания большевиков. Однако анализ источников, создававшихся непосредственно в те дни, говорит о том, что 27 апреля ни о каком восстании в Баку не могло быть и речи. Первые номера официальной газеты красного Азербайджана «Известия Временного Революционного Комитета» рисуют нам картину, противоположную той, которая часто изображается в исторической литературе[111]. Ни о каком пении Интернационала на улице 27 апреля не могло быть и речи. Вот как описывают «Известия…» этот день: «С вечера 27 апреля в городе стала чувствоваться особая напряженная атмосфера. Улицы были заполнены народом. Собирались кучками. Перешептывались. Весть о приближении советских войск, о занятии ст. Хачмаз быстро облетела город. Обывательское население города тревожно мечтало: только бы не было вооруженных столкновений. И ложилось спать в тревоге. Твердая уверенность захватила зато все рабочие районы. У рабочих не было ни сомнений, ни колебаний. Власть будет наша. Город засыпал, еще не зная, какой будет переход власти и каковы будут последствия». Особое внимание следует обратить на то, что напряжение на улицах Баку стало чувствоваться «с вечера».
В подтверждение отсутствия заметных признаков восстания в Баку 27 апреля говорит и то, что на следующий день, 28 апреля, утром вышли номера небольшевистских газет, в которых ни словом не упоминаются какие-либо события на улицах Баку[112]. В том числе в тот день вышел последний номер официальной газеты «Азербайджан». Сам факт того, что газеты были отпечатаны, говорит о том, что большевики в ночь с 27 на 28 апреля не контролировали типографии и редакции.
Видимо, не контролировали они и радиостанцию, так как отправленная радиотелеграфистом Бадановым телеграмма с призывом к Советской России оказать помощь восстанию в Баку, исходя из её содержания, должна была быть выслана не раньше вечера 27 апреля[113]. А Баданов, указав датой отправки в своих воспоминаниях 26 апреля, просто ошибся, что свойственно этому типу исторического источника.
111
Дарабади П. Военно-политическая история Азербайджана (1917–1920 годы). Баку, 2013. С. 250.
113
Баданов И. Подпольная работа комьячейки Бакинской Радиостанции в 1919 г. // Из прошлого. Баку, 1924. С. 85–86.